JК
Из жизни фруктов :: Лаврова Ольга
Страница: 20 из 79Минутку, я вам даже процитирую… – Васькин достает несколько газетных вырезок и читает: «Число исчезнувших вагонов из года в год растет», «В МПС создана группа розыска грузов…», «Телеграммы о неприбытии вагонов поступают десятками тысяч…»
– Я очень однообразный человек – все о помидорах. Раньше такие пропажи случались? Васькин скучнеет. – Да наверняка. Надо поспрашивать, повспоминать…
– Другими словами, на памяти не случались? – Знаменский перекладывает вырезки. – Выцвели уже, а, товарищ Васькин? А пометки свежие. Для меня, значит, постарались? Ай, Васькин, лукавый человек!
Тот с внезапным ожесточением вскидывается:
– Да, Васькин! Жена – Васькина, дети – Васькины! Да!
Появляется веселый Демидыч с бутылками. Васькин в досаде на себя за вспышку достает кружки.
– Это у него больная мозоль, фамилия-то, – поясняет Демидыч, открывая пиво.
– Ты мели больше!
В дверь заглядывает Малахов, манит Васькина:
– Можешь на секундочку?
Враз выпив кружку пива, Васькин бормочет: «Извиняюсь» – и выходит, прикрыв дверь.
– Видал? – поднимает палец Демидыч. – Выпил без перехвата дыхания! Вот здоров! – старик выглядывает из конторки удостовериться, что Васькина поблизости нет, и принимается сплетничать:
– С Васькина мам-Тоня прошлым годом тринадцатую зарплату сняла. Из-за фамилии.
– Такого не бывает, Демидыч.
– Все, милок, бывает. Жизнь – она баба шутливая. Васькин спозаранок бананы принимал. Час принимает, другой принимает, проголодался, отойти нельзя. Начал жевать. Не знаю, сколько он съел, на мой вкус более пятка не умнешь. Ну, однако, кого-то задело. Комсомольский прожектор нарисовал в стенгазете сатиру: вот этакий круглый, по колено в банановых очистках.
– Я очень однообразный человек – все о помидорах. Раньше такие пропажи случались? Васькин скучнеет. – Да наверняка. Надо поспрашивать, повспоминать…
– Другими словами, на памяти не случались? – Знаменский перекладывает вырезки. – Выцвели уже, а, товарищ Васькин? А пометки свежие. Для меня, значит, постарались? Ай, Васькин, лукавый человек!
Тот с внезапным ожесточением вскидывается:
– Да, Васькин! Жена – Васькина, дети – Васькины! Да!
Появляется веселый Демидыч с бутылками. Васькин в досаде на себя за вспышку достает кружки.
– Это у него больная мозоль, фамилия-то, – поясняет Демидыч, открывая пиво.
– Ты мели больше!
В дверь заглядывает Малахов, манит Васькина:
– Можешь на секундочку?
Враз выпив кружку пива, Васькин бормочет: «Извиняюсь» – и выходит, прикрыв дверь.
– Видал? – поднимает палец Демидыч. – Выпил без перехвата дыхания! Вот здоров! – старик выглядывает из конторки удостовериться, что Васькина поблизости нет, и принимается сплетничать:
– С Васькина мам-Тоня прошлым годом тринадцатую зарплату сняла. Из-за фамилии.
– Такого не бывает, Демидыч.
– Все, милок, бывает. Жизнь – она баба шутливая. Васькин спозаранок бананы принимал. Час принимает, другой принимает, проголодался, отойти нельзя. Начал жевать. Не знаю, сколько он съел, на мой вкус более пятка не умнешь. Ну, однако, кого-то задело. Комсомольский прожектор нарисовал в стенгазете сатиру: вот этакий круглый, по колено в банановых очистках.