Древнерусская Игра - Много шума из никогда   ::   Миронов Арсений

Резко дернулись голые, облезшие от загара плечи подростка - но я уже здесь: подошвы в греческих полусапожках с мягким стуком опускаются на землю, и - вжи-и-изз! - заострился из ножен узенький светлый клинок.

Подросток так и не успел обернуться - он замер, пыхтя над недоеденным завтраком и напряженно косясь на кинжальное лезвие, игравшее в моей руке правильными зеркальными бликами. Отшвырнув ногой грубый лук, валявшийся неподалеку, я сделал еще шаг вперед и коснулся округлым острием его плеча.

- Как звать? - кратко спросил я, стараясь не щеголять московским акцентом. Мальчик сперва замер, потом бешено засопел носом, будто собираясь расплакаться. - Имя?! - Лезвие ткнулось в плечо, продавливая побелевшую полоску на коже. Я быстро глянул в сторону леса: два других разбойника уже совсем скрылись из виду. Скорее всего, направились к тому месту, где оставили лодку. Надо торопиться - минут через пять они добегут до места и обнаружат пропажу челнока.

- Мяу... - неуверенно сказал подросток, и я увидел, что у него задрожала нижняя челюсть. Я сгреб свободной пятерней сразу несколько жидких косичек и рывком заставил его подняться с колен. Слегка прижимая небольшой клинок к пояснице моего пленника, шагнул обратно к частоколу - и парень послушно попятился следом: смешная рыжая шапка съехала набок.

Вскоре мы уже оба сидели в лодке - вернее, я сидел, а парень полулежал на дне, прижимаясь носом к бортику, и судорожно икал от страха. Я развернул свой плащ и набросил его на это скрюченное тощее тело - странно было наблюдать, как из-под дорогого терракота выглядывают цыплячьи щиколотки в разводах засохшего ила.