Древнерусская Игра - Много шума из никогда   ::   Миронов Арсений

И вдруг - веские и холодные, будто каменные, пальцы легли мне на плечо.

- Дождал-таки тебя, Мстиславко.

Подумалось, что если сейчас сдавит пальцы, то сломает мне шею. Но рука была покойная, безвольная - только долгая и тяжелая, как бремя. Странно: я вдруг почувствовал, что мог бы всю свою жизнь простоять вот так, на коленях, перед ним, и чтобы спрашивал меня про дождь, и чтоб рука...

- Воля мне отведать про твое отбытие лесное. - Показалось, что он улыбнулся голосом. - Добрая воля, да не успеть уже. Стариковы речи пуще золота мерены... Ну, ведай ты княжье слово законное. Закон после меня таков: детей трое, два наследника и княжна. Сыновей звать Зверко и Поток, а дочь... Рута. Сыщи их опоследу смерти моей.

О Господи, да как же-я ведь никогда не смогу...

- Найдешь. Вот... опоясти [42 клок... Распусти уз... ну, поспешай! - Он слегка сдавил плечо, и я, охватив обеими руками холодное княжье запястье, нащупал что-то вроде плотного матерчатого ремешка. Рванул тесемку, и полоска ткани медленно, с треском сползла в мою ладонь. Почему-то теплая и шершавая - должно быть, вышивка.

- Двадесет лет тому было, воевал я князя престольского Ярополка. Несправно воевал, допустил вражину до самого града моего великого, до Властова... Умыслил я осаду принимать в крепости... И перед боем... справил Ярополка, дабы жен и молодь всю нашу из крепости отпустить. Протягти их крозь станы вражьи прочь... Бабы и детишки-то... безвинные все.

Тяжко говорит, а все пытается улыбнуться, чтобы вспоминать легче и чтобы слезы не мешали.