Древнерусская Игра - Много шума из никогда   ::   Миронов Арсений

И шутник-то первый ты сам будешь: петуньи паточной напился и давай гулять - головы рубить да с ведьмянками в куштах валятьша... Шовсем оборзел, гумноед!

Данила рывком обернулся, быстро шагнул к старику и присел перед ним на корточки, невесть зачем потирая руки в стальных рукавицах. Нагнул голову и заглянул под шляпу - туда, где в бороде голубели два круглых блестящих глаза:

- Слушай, дед... с чего ты взял? Я что, на убийцу похож?

- То-то и оно, шо не похож. - Старичок грустно вздохнул. - Похож ты, паря, на будущего богатыря святорусского, а ведешь себя как гумноед. Хошь бы кровь с портов-то отмыл. Бледный весь как поганка, и руки холодные. На-кось, медку хлебани - полегчает!

Невесть откуда в его землистой ручке возникла плошка с бледно-золотистой тяготной сладостью на дне. Данила молча принял чашку, запрокинул в распахнутую пасть, подставляя язык под неспешную тяжелую струйку.

- Это мед старый, самолучший: одна братина гривну стоит, - пояснил дед. - Я сам пашечник буду, пчел развожу. На цветных жапахах с малолетства вошпитан - любую травинку носом чую. С утра пошел жемлянику шобирать, гляжу - богатырь на пригорке почивает, а вместо русского духу от него петунией отравистой разит. Ну, думаю, пропала русская жемля, коли добры молодцы замешто молока либо бражки медовой поганую петунию глотають. Нехорошо ето, Даниил Каширин.

Данька судорожно глотнул и отбросил опустевшую чашку:

- Как ты меня назвал?

Дед вздрогнул.