JК
Древняя кровь :: Селецкий Алексей
Страница: 318 из 393Тревожно оглядел свое полузабытое хозяйство. Два вагончика, бульдозер, бетономешалка, торчащий из-за здания ковш экскаватора. Решетки на подъездах. Толстые черные трубы в подмерзшей грязи. Что не так? Пойти, что ли, обойти «объект»? Тут же стало ясно, чего именно недостает этим утром.
— Муська! Муська, ты где? Иди сюда, сучка старая!
Собака не отзывалась. Обычно она вылезала из-под вагончика сразу же, как только поутру открывалась дверь, и выклянчивала завтрак. Сегодня собаки не было.
— Муська! Мусь, Мусь, иди, сейчас поделюсь! Убежала, что ли? — Нет, не похоже на нее. Своих хвостатых ухажеров она всегда заманивала, как посмеивались строители, «с доставкой на дом», а потом свирепым лаем отгоняла от заветной миски.
— Муська!.. — Сторож заглянул под вагончик и осекся.
Собака была там. Блестели оскаленные зубы с подсыхающей на них кровавой пеной. Шерсть на загривке вздыбилась и застыла сосульками. Земля около лап была изодрана когтями. Но не это было самым страшным.
В свое, не такое уж далекое время Профессору приходилось ставить опыты на таких вот дворняжках. И на специально прикормленных при институтском виварии, и на привезенных «собачниками». Трудно забыть страх, который видишь в собачьих глазах вместе с отражением белого халата. Так вот всё виденное в прошлом страхом назвать было нельзя. Так, легкое недоумение. Страх был здесь, на морде рыжей Муськи.
Надо было бы осмотреть труп. Узнать, что еще, кроме смертного ужаса, убило собаку.
— Муська! Муська, ты где? Иди сюда, сучка старая!
Собака не отзывалась. Обычно она вылезала из-под вагончика сразу же, как только поутру открывалась дверь, и выклянчивала завтрак. Сегодня собаки не было.
— Муська! Мусь, Мусь, иди, сейчас поделюсь! Убежала, что ли? — Нет, не похоже на нее. Своих хвостатых ухажеров она всегда заманивала, как посмеивались строители, «с доставкой на дом», а потом свирепым лаем отгоняла от заветной миски.
— Муська!.. — Сторож заглянул под вагончик и осекся.
Собака была там. Блестели оскаленные зубы с подсыхающей на них кровавой пеной. Шерсть на загривке вздыбилась и застыла сосульками. Земля около лап была изодрана когтями. Но не это было самым страшным.
В свое, не такое уж далекое время Профессору приходилось ставить опыты на таких вот дворняжках. И на специально прикормленных при институтском виварии, и на привезенных «собачниками». Трудно забыть страх, который видишь в собачьих глазах вместе с отражением белого халата. Так вот всё виденное в прошлом страхом назвать было нельзя. Так, легкое недоумение. Страх был здесь, на морде рыжей Муськи.
Надо было бы осмотреть труп. Узнать, что еще, кроме смертного ужаса, убило собаку.