Древняя кровь   ::   Селецкий Алексей

Павлик начал приходить в себя и слабо отбиваться. Пока еще слабо. — Ого!

Следов от уколов не было. Зато были розовые черточки — сеткой. Много. Свежие и не очень. Любил парень себе руку полосовать, когда сильно нервничал. Еще и «анархия», кроме всего прочего, криво вырезанная по коже буква «А» в круге. Ну и хрен бы с ней, с «анархией», не в ней дело. Самое интересное — скромная татуировочка: крест с двумя перекладинами, вырастающий из «восьмерки» — символа бесконечности.

«Кошкодав». Любитель, сопляк, но не одиночка. Одиночке такими символами не перед кем хвастаться, да и не надо ему этого.

— Ну-ка, парень, вставай! Давай, давай, хватит валяться! Ночью спать будешь!

— Ночь… — неожиданно внятно сказал лежащий. — Ночь — это класс… Счас пойдем…

— Пойдем, пойдем, — согласился Александр. И вдруг по какому-то наитию добавил: — Хозяин ждет.

— Хозяин! — Глаза парнишки распахнулись. — Хозяин пришел! Тогда мы им всем… — Он не договорил, снова закрыл глаза. — Счас пойду… Надо идти…

— Куда идти, помнишь? — Александр сдерживал себя. Спокойно надо, спокойно. Не давить. Не спешить. Тогда всё сам скажет.

— На-а гору… Когда соберется Круг и придет Хозяин… Ужас бросит на колени… Только избранные и достойные…

И тут вмешалась бабушка. Протиснулась, затрясла внука:

— Павлик, Павлик, поднимайся! Да что ж ты такое несешь! Вставай, Павел!

Парнишка молчал. Заснул? Нет, по дыханию не похоже. Мать твою перетак, бабуся! Нашла время.