Другой Урал   ::   Беркем Аль Атоми

Зрение уже почти вырубилось, я перехожу, но мне спокойно - я уже знаю, что ноги по-прежнему наступают на сухое и с отвисшей губы не капает слюна - выгляжу я нормально, никто ни в чем не заподозрит. Из чистого ухарства я решаю дойти до ларька, и купить… нет, здешнее курево - простите великодушно; так, заварка-хлеб-сахар есть, а куплю-ка я зажигалку, вот. Тут же, без паузы, под пальцами оказывается холодный и мокрый швеллер прилавка под зарешеченным окошком, из окошка несет теплым ларечным духом - товар, горячий металл трамвайки и незатейливый парфюм, его тут же перебивает железнодорожный запах - электричка на морозе, шпалы, шашлык, бомжи, заиндевевшие окна трамвая, больничный капустный смрад, кровь - прошлой зимой ездила в Челябинск на аборт, теплый запах нагревшихся на майском солнце оконных рам, пот и меловая пыль - школа, 641р. 90коп. - осталось отработать, задолжала летом, леспромхозовский придет в восемь - мать приедет, вам какую? Вот, горит, видите? Четыре пятьдесят. Пожалуста. Да, городские вежливые, эх, Зулька сучка как-то же выскочила, как бы мне-то, вот поди у этого денег-то, и воду возить не надо, салоны маникюрные…

Забрав дребезжащего прозрачного уродца, я едва сохраняя вертикальное положение добираюсь до дома - вымотало неожиданно сильно, на удивленье просто вымотало.

Впрочем, так же быстро и проходит.

Поднявшись в дом, нахожу Тахави уже одетым - синяя зечка, уличная телогрейка, сапоги и повседневная темно-зеленая тюбетейка.

– Айда, улым.

– Хазер, Тахави абый.

Я переобуваюсь в сапоги: в галошах, пусть и на шерстяной носок, уже холодно, ноги задубели.