Страница:
319 из 344
Вот почему Крит был так разъярен, когда Стратон связался с Ишад и превратился в жертву, оставив напарника наедине с ужасом одиночества. Даже если Страт был просто влюбленным дураком, Крит по-прежнему считал, что поступил правильно, когда пустил ночью с крыши стрелу. Если бы Страт после этого пришел в себя, Криту не понадобилось бы взбираться в призрачное седло странного, привязавшегося к Страту гнедого и мчать неизвестно куда ради абстрактных понятий долга и чести, которые нисколько не помогут ему спастись, когда дымящаяся конюшня, а именно туда, несомненно, мчался гнедой, обрушится ему на голову.
Конюшни еще не горели, но по крыше уже прыгали искры, а внутри наверняка находились сено, ячмень и солома.
Крит попытался было схватить поводья, но жеребец и при жизни отличался "стальным" ртом, так что глупо было надеяться, что, воскресший, он даст хоть малейшую слабину.
Воин еще раз безуспешно попытался натянуть поводья и бросил это занятие как раз вовремя, чтобы пригнуться, поскольку жеребец влетел в распахнутые ворота конюшни и направился к широким ступеням, которые вели на чердак.
Воин с проклятиями пригнулся к шее жеребца, когда тот понесся по скрипящим и дрожащим ступеням лестницы, которая явно не была предназначена для такой тяжести.
Лестница заканчивалась площадкой, и едва над ней появилась голова жеребца, как послышался женский крик.
|< Пред. 317 318 319 320 321 След. >|