JК
Изумрудные зубки :: Степнова Ольга
Страница: 11 из 95 – «Он волк! Он столичный, развратный волк! Он растопчет тебя и бросит!» Еж, ты не растопчешь меня? Не бросишь?! – она опять рассмеялась.
Он стянул с ее плеча лямку от сарафана.
– Слушай, Тань, ходи так всегда. Твои джинсы мне надоели. И безликие линялые майки тоже надоели. Яркие сарафаны с пышными юбками – вот одежда для настоящей женщины. Ходи так всегда.
Когда они поднялись, Глеб воскликнул:
– Черт! Мой репортаж!
– Какой?
– Вот тут, на песке, я написал гениальный репортаж из этого города, – он показал на взрыхленный их телами песок. – Ноутбука с собой не было и я прутиком на песке... А-а! – махнул он рукой.
– Еж, завтра ты будешь ждать меня здесь же и снова его напишешь! – Она прижалась к нему.
– Завтра я уезжаю в Москву. Командировка закончилась. Жду тебя в сентябре в своем скромном столичном логове на проспекте Мира.
– Еж, до сентября еще так много времени, я не доживу. – Она заплакала и он стал вытирать ее слезы руками.
– Глазом не успеешь моргнуть, как наступит сентябрь!
...Татьяна открыла глаза. Деревья мелькали, колеса стучали, поезд мчал ее навстречу новой, московской жизни.
* * *
В учительской никого не было.
Таня Афанасьева взяла журнал девятого «б» и вышла в гудящий и пульсирующий школьный коридор. Слезы стояли у горла, и она понятия не имела, как проведет подряд три урока литературы. Жизнь рушилась и решительно никому не было до этого дела. Ни матери, ни подругам, ни ученикам, ни коллегам, ни мужу.
Особенно мужу.
Он стянул с ее плеча лямку от сарафана.
– Слушай, Тань, ходи так всегда. Твои джинсы мне надоели. И безликие линялые майки тоже надоели. Яркие сарафаны с пышными юбками – вот одежда для настоящей женщины. Ходи так всегда.
Когда они поднялись, Глеб воскликнул:
– Черт! Мой репортаж!
– Какой?
– Вот тут, на песке, я написал гениальный репортаж из этого города, – он показал на взрыхленный их телами песок. – Ноутбука с собой не было и я прутиком на песке... А-а! – махнул он рукой.
– Еж, завтра ты будешь ждать меня здесь же и снова его напишешь! – Она прижалась к нему.
– Завтра я уезжаю в Москву. Командировка закончилась. Жду тебя в сентябре в своем скромном столичном логове на проспекте Мира.
– Еж, до сентября еще так много времени, я не доживу. – Она заплакала и он стал вытирать ее слезы руками.
– Глазом не успеешь моргнуть, как наступит сентябрь!
...Татьяна открыла глаза. Деревья мелькали, колеса стучали, поезд мчал ее навстречу новой, московской жизни.
* * *
В учительской никого не было.
Таня Афанасьева взяла журнал девятого «б» и вышла в гудящий и пульсирующий школьный коридор. Слезы стояли у горла, и она понятия не имела, как проведет подряд три урока литературы. Жизнь рушилась и решительно никому не было до этого дела. Ни матери, ни подругам, ни ученикам, ни коллегам, ни мужу.
Особенно мужу.