JК
Духи Великой Реки :: Киз Грегори
Страница: 2 из 698Крошечные промежутки между воспоминаниями об ударе были похожи на дверь в ничто, открывающуюся и захлопывающуюся со всевозрастающей частотой, и сквозь этот портал к нему выпархивали образы, сны, воспоминания о наслаждениях – выпархивали и тут же исчезали. Скоро все они покинут его, как легкомысленные красотки на балу, и он снова станет одним – воспоминанием о собственной смерти; а потом не будет уже даже и этого.
Но вдруг Гхэ показалось, что поразивший его меч рассыпался на тысячу осколков, потоком колючих кристаллов скользнул по спине, и брюхо смерти больше не было темным. Свет, обжигающий свет молний хлынул через ту дверь.
Гхэ узнал этот свет: его разноцветные лучи вырвались из воды как раз в тот момент, когда его голова отделилась от тела. Дверь распахнулась и словно обхватила Гхэ, принеся с собой не тьму, не забвение, а воспоминание.
Воспоминание было полно ненависти, горечи, но в первую очередь голода. Ужасного голода.
Гхэ вспомнил также слово. Волокна соединились, завязались в нем грубыми узлами, завязались поспешно и болезненно.
Слово было «нет». Ах, это «нет»!
«Нет». И Гхэ с трудом поднялся на четвереньки, снова ощущая свое тело, хотя руки и ноги казались деревянными и дрожали от непривычной слабости. Он не мог видеть ничего, кроме игры света, но помнил, куда ему идти, и поэтому не нуждался в зрении. Вниз, это он знал; туда он и пополз, слепой, скулящий, с каждым мигом все более голодный.
Но вдруг Гхэ показалось, что поразивший его меч рассыпался на тысячу осколков, потоком колючих кристаллов скользнул по спине, и брюхо смерти больше не было темным. Свет, обжигающий свет молний хлынул через ту дверь.
Гхэ узнал этот свет: его разноцветные лучи вырвались из воды как раз в тот момент, когда его голова отделилась от тела. Дверь распахнулась и словно обхватила Гхэ, принеся с собой не тьму, не забвение, а воспоминание.
Воспоминание было полно ненависти, горечи, но в первую очередь голода. Ужасного голода.
Гхэ вспомнил также слово. Волокна соединились, завязались в нем грубыми узлами, завязались поспешно и болезненно.
Слово было «нет». Ах, это «нет»!
«Нет». И Гхэ с трудом поднялся на четвереньки, снова ощущая свое тело, хотя руки и ноги казались деревянными и дрожали от непривычной слабости. Он не мог видеть ничего, кроме игры света, но помнил, куда ему идти, и поэтому не нуждался в зрении. Вниз, это он знал; туда он и пополз, слепой, скулящий, с каждым мигом все более голодный.