Духи Великой Реки   ::   Киз Грегори

Песню Перкар запомнил, слушая ее, когда менги разбивали или сворачивали лагерь.

Они с Нгангатой закончили пение одновременно и одновременно подошли ко входу в шатер. В багровых отсветах заката лицо спутника показалось Перкару еще более чуждым, чем обычно, лишенным всего человеческого. Его темные запавшие глаза и скошенный лоб напомнили юноше о дремучем, пугающем лесу в Балате, где обитали альвы. Перкар вспомнил изувеченные тела Копательницы и ее семейства – альвов, погибших из-за того, что он оскорбил Владыку Леса, – и задумался: что в его силах сделать, чтобы восполнить потерю их роду, какое утешение предложить, какие извинения принести?

– Нгангата, – спросил он, глядя на угасающий закат, – ты знаешь, как звали тех альвов, что погибли в Балате?

– Их имена мне известны, – ответил Нгангата, и Перкар заметил в его голосе, как неоднократно замечал и раньше, легкое рычание, не свойственное ни одному человеку.

– Я хотел бы, чтобы ты как-нибудь научил меня им.

– Когда-нибудь, – ответил полукровка, – но только в Балате. Их имена можно произносить лишь там.

– Ах вот как. – Перкар чувствовал, как холод кусает его за ноги, но не хотел еще уходить в шатер и разжигать костер. – Небо здесь, кажется, высасывает из меня душу, – пожаловался он и обернулся, чтобы еще раз взглянуть ввысь. Костяной лук Бледной Королевы появился на востоке.

– Я и сам предпочитаю более населенные земли, – признал Нгангата. – Как и ты, моя мать была в родстве с пастбищами, холмами, горами.