JК
Я, Мона Лиза :: Калогридис Джинн
Страница: 105 из 123Ее рот скривился в усмешке.
— Не смеши Бога, Антонио, мы ведь оба знаем правду.
И тут он подлетел к ней, словно ничего не видя перед собой, и поднял руку, чтобы ударить. Мама отпрянула. Я с не меньшим проворством загородила ее собой и заколотила по плечам отца, отталкивая его от мамы.
— Как ты смеешь! — кричала я. — Как ты смеешь! Она добрая и хорошая, а вот ты — нет!
Его светлые глаза расширились, вспыхнув от гнева. Он ударил меня наотмашь, я отпрянула и сама не знаю, как оказалась на полу.
Отец вылетел из комнаты. Я начала, как безумная, озираться в поисках какого-нибудь предмета, чтобы швырнуть ему вслед, но единственное, что мне попалось под руку, — накидка из тяжелой синей шерсти, все еще лежавшая на моих плечах, это был отцовский подарок.
Я скомкала ее двумя руками и швырнула, но она отлетела всего лишь на расстояние вытянутой руки и беззвучно упала на пол — тщетный жест.
Затем я пришла в себя и побежала в комнату мамы, где нашла ее на коленях возле кровати. Я помогла ей улечься, накрыла одеялом, а потом держала ее руку, пока она, снова впав в полудрему, тихо плакала.
— Не расстраивайся, — говорила я. — Мы ведь не всерьез. Скоро помиримся.
Она принялась шарить вокруг себя, как слепая, пытаясь найти мою руку, я ей помогла.
— Все повторяется, — простонала она, наконец, закрывая глаза. — Все повторяется…
— Успокойся, — убеждала я ее, — и поспи.
XIII
Остаток дня я провела у постели мамы.
— Не смеши Бога, Антонио, мы ведь оба знаем правду.
И тут он подлетел к ней, словно ничего не видя перед собой, и поднял руку, чтобы ударить. Мама отпрянула. Я с не меньшим проворством загородила ее собой и заколотила по плечам отца, отталкивая его от мамы.
— Как ты смеешь! — кричала я. — Как ты смеешь! Она добрая и хорошая, а вот ты — нет!
Его светлые глаза расширились, вспыхнув от гнева. Он ударил меня наотмашь, я отпрянула и сама не знаю, как оказалась на полу.
Отец вылетел из комнаты. Я начала, как безумная, озираться в поисках какого-нибудь предмета, чтобы швырнуть ему вслед, но единственное, что мне попалось под руку, — накидка из тяжелой синей шерсти, все еще лежавшая на моих плечах, это был отцовский подарок.
Я скомкала ее двумя руками и швырнула, но она отлетела всего лишь на расстояние вытянутой руки и беззвучно упала на пол — тщетный жест.
Затем я пришла в себя и побежала в комнату мамы, где нашла ее на коленях возле кровати. Я помогла ей улечься, накрыла одеялом, а потом держала ее руку, пока она, снова впав в полудрему, тихо плакала.
— Не расстраивайся, — говорила я. — Мы ведь не всерьез. Скоро помиримся.
Она принялась шарить вокруг себя, как слепая, пытаясь найти мою руку, я ей помогла.
— Все повторяется, — простонала она, наконец, закрывая глаза. — Все повторяется…
— Успокойся, — убеждала я ее, — и поспи.
XIII
Остаток дня я провела у постели мамы.