Я, Мона Лиза   ::   Калогридис Джинн

Но все усилия отца ни к чему не привели. Иванджелия успела покинуть Флоренцию, не сумев найти другую работу.

С той поры меня не покидало чувство вины. В ту ночь, сидя возле спящей мамы, я припомнила все злобные выплески своего детства, каждый мстительный поступок. Их было много, и я просила Господа, того самого Господа, который любил мою маму и не желал, чтобы у нее повторялись приступы, избавить меня от моего ужасного характера. Глаза у меня налились слезами. Я знала, что каждый раз, когда мы с отцом устраиваем стычки, мы приносим маме еще большее страдание.

Когда первая слезинка потекла по моей щеке, мама зашевелилась во сне и пробормотала что-то неразборчивое. Я легко коснулась ее руки.

— Успокойся. Я рядом.

Не успела я произнести эти слова, как дверь тихо открылась. Я подняла глаза и увидела Дзалумму с бокалом в руке. Она успела снять головной убор и заплести непослушные волосы в косу, но ореол неукротимых завитков все равно обрамлял ее бледное лицо.

— Я принесла лекарство, — тихо сказала она. — Когда синьора Лукреция очнется, оно позволит ей спокойно проспать до утра.

Я кивнула и попыталась незаметно вытереть мокрые щеки, надеясь, что Дзалумма ничего не заметит. Разумеется, она все увидела, хотя, когда ставила бокал на столик возле маминой кровати, повернулась ко мне спиной. Потом она обернулась и так же тихо произнесла:

— Ты не должна плакать.

— Но это моя вина. — Дзалумма вспыхнула.

— Нет, не твоя. И никогда не была твоей.