JК
Я, Хмелевская и труп :: Волкова Ирина
Страница: 249 из 259Я предложил Вареле заплатить полмиллиона долларов, если онотыщет бумаги и передаст их мне. Он сказал, что достанет их хоть из-под земли. Вот и все.
— Maldito bastardo! Hijo de puta! — яростно закричал управляющий и, схватив с алтаря тяжелую фарфоровую статую кубинской святой девы Каридад дель Кобре, запустил ею в голову Уго.
— Нет! Что ты делаешь? Эта статуя бесценна! — в ужасе схватился за голову Басилио.
Варела уклонился, и кубинская святая, врезавшись в стену, разлетелась на мелкие кусочки. Вывалившийся из нее желтый свернутый в трубочку конверт шлепнулся на пол у моих ног.
Я наклонилась и подобрала его. Меня пронзило странное предчувствие. Все собравшиеся в комнате, затаив дыхание, следили за тем, как я открыла конверт и вынула из него бумаги, исписанные четким, слегка наклоненным влево почерком.
— Бумаги Захара! — хрипло прошептал Муньос.
В следующее мгновение он, Варела, Гандасеги и Иррибаррен бросились на меня.
Во мне словно сработал спусковой механизм. Не успев даже подумать о том, что я собираюсь сделать и зачем я это делаю, я изо всей силы швырнула бумаги в пылающий ярким пламенем камин.
Когда латиноамериканцы поняли, что произошло, конверт уже полыхал почище вечного огня у памятника неизвестному солдату. Спасти документы было невозможно.
— La madre que me pario! — простонал Муньос. — Этого не может быть!
— Я же говорил, что ее следовало прикончить! — мстительно заметил Уго.
— Maldito bastardo! Hijo de puta! — яростно закричал управляющий и, схватив с алтаря тяжелую фарфоровую статую кубинской святой девы Каридад дель Кобре, запустил ею в голову Уго.
— Нет! Что ты делаешь? Эта статуя бесценна! — в ужасе схватился за голову Басилио.
Варела уклонился, и кубинская святая, врезавшись в стену, разлетелась на мелкие кусочки. Вывалившийся из нее желтый свернутый в трубочку конверт шлепнулся на пол у моих ног.
Я наклонилась и подобрала его. Меня пронзило странное предчувствие. Все собравшиеся в комнате, затаив дыхание, следили за тем, как я открыла конверт и вынула из него бумаги, исписанные четким, слегка наклоненным влево почерком.
— Бумаги Захара! — хрипло прошептал Муньос.
В следующее мгновение он, Варела, Гандасеги и Иррибаррен бросились на меня.
Во мне словно сработал спусковой механизм. Не успев даже подумать о том, что я собираюсь сделать и зачем я это делаю, я изо всей силы швырнула бумаги в пылающий ярким пламенем камин.
Когда латиноамериканцы поняли, что произошло, конверт уже полыхал почище вечного огня у памятника неизвестному солдату. Спасти документы было невозможно.
— La madre que me pario! — простонал Муньос. — Этого не может быть!
— Я же говорил, что ее следовало прикончить! — мстительно заметил Уго.