Две сорванные башни   ::   Пучков Дмитрий Юрьевич

Смерив атамана взглядом, он пальцем указал «в народ», всем видом показывая: «Гля, че люди говорят», а после с нажимом произнес:

– Все это может привести к гибели больших человеческих жертв!

Начштаба, которого разбушевавшийся бомж сбил с подсчета какой-то хитроумной комбинации, заорал на Агронома нечеловеческим голосом:

– Че ты тут разорался? Мне, чего, перед тобой гопака сплясать,что ли? Какие ваши предложения?

Дверь снова приняла на себя удар вражеского тарана, но по всему было видно, что уже с куда меньшим воодушевлением – любой из следующих ударов мог стать фатальным.

Агроном приблизил свое лицо к жирной харе «тыловой крысы» и, чеканя слова, проговорил:

– Есть мнение, надо срочно отсюда валить, пока не огребли.

Нервно потряхивавший своей бороденкой атаман захихикал противным голосочком:

– Ну, ты размечтался! Поздно пить боржоми, когда почки пролетели.

Как всегда плохо соображавший в ярости Агроном даже опешил на секунду. Новый гулкий удар, едва-едва не сорвавший двери с петель, вернул его мозг к реальности:

– Че-то я не понял. Это что, поговорка такая? Атаман продолжил общаться все в том же истеричном тоне:

– Я типа сам придумал!

Окончательно рассвирепев, Агроном, презрев пресловутую субординацию, двинулся на рохляндского управителя, поигрывая желваками на скулах:

– Ну, батя, ты остряк! Скучать не даешь.

– Фыма Шыфрьш просто! – поддакнул из своего угла Гиви.

Впрочем, собачиться сейчас было ни к чему, да и некогда – красноречивее всего об этом вещала пронзительно скрипевшая под ударами дверь, отделявшая их от толпы голодных урок.

Агроном посмотрел в маленькое окошко почти под самым потолком – снаружи уже занимался рассвет. Он покачал головой и высказал свои соображения:

– Нам бы только ночь простоять. Урка на солнцепеке удар не держит.