Я, следователь   ::   Вайнеры Братья

Она смотрела мне прямо в переносицу, и я хотел влезть под стол, провалиться сквозь землю, испариться на стене -- только бы не чувствовать на себе этот слепой, обращенный внутрь взгляд. А еще мне хотелось подойти к ней, обнять ее за плечи, чтобы она уткнулась мне лицом в грудь, и сказать шепотом:

-- Ну, поплачь, маленькая, поплачь. От слез становится легче. Поплачь, я буду рядом и буду ждать. Потому что у меня -- это одна ночь. А у тебя их будет много, таких горьких, пустых ночей. От слез становится легче.

Но она не плакала. Сидела на стуле очень прямо, серая, холодная, как давно сгоревшая в печке зола. Так мы и сидели молча. Долго-долго. Я боялся шевельнуться, чтобы она не сломалась, не рассыпалась, не превратилась в пыль.

Потом она вдруг сказала растерянно:

--А он мне говорил, что мы проживем сто лет и умрем в один день...

Я вздрогнул от неожиданности, и она по-прежнему смотрела прямо на меня и видела, как в камере-обскуре, только то, что происходило внутри нее вчера, месяц назад, давно.

-- Когда я осталась у него дома, то среди ночи проснулась. Женя не спал, он смотрел мне в лицо. Я погладила его по голове и спросила: "Это очень плохо, что я не плачу?" -- "А зачем тебе плакать, родная?" -"Говорят, что в эту ночь девушка должна плакать".-- "А тебе хочется плакать?"--"Мне хочется петь. Мы ведь проживем сто лет..."

...Я стоял у окна, ухватившись за железную решетку, и смотрел на улицу.