JК
Дворец любви :: Вэнс Джек
Страница: 177 из 233Он знает, он знает!
Лейдиг, выведенная из терпения иносказаниями, спросила:
— Кто знает? И о чем знает?
— Что есть мы все? Резонирующие нервы! Художник знает тайну их связи…
— Говорите за себя, — проворчал Диффани.
Наварх прибег к одному из своих экстравагантных жестов.
— Он поэт, как я. Разве не я обучал его? Каждый удар сердца, каждое движение ума, каждое биение крови…
— Наварх, Наварх! — простонал Уибл. — Достаточно! Или, во всяком случае, смените тему. От ваших слов стынет кровь в жилах, они неуместны в этом странном приюте, обители призраков и вурдалаков!
Прютт назидательно произнес:
— Такова наша доля. Каждый человек — зерно. Когда наступает время сева, он погружается во тьму, а затем вырастает дерево, воплощение души. Мы дубы и вязы, лавры и черные кипарисы…
Беседа шла своим чередом. Молодежь уже облазила древнее строение и теперь играла в прятки в соседней зале, скрываясь за тяжелыми портьерами.
Лейдиг, потеряв из виду Биллику, обеспокоилась и отправилась разыскивать ее. Вскоре она привела подавленную девушку и что-то прошептала Васт. Та взвилась как ужаленная. За стеной загремели голоса, и минуту спустя Васт вернулась, таща за собой раздраженного Хала.
Немного погодя в салон вошла Друзилла. Ее щеки горели, а взгляд выдавал смущение и удовольствие. Темный балахон удивительно красил ее — девушка никогда не выглядела лучше. Она пересекла комнату и скользнула в кресло рядом с Джерсеном.
— Что случилось? — спросил он.
— Мы играли. Я спряталась с Халом и следила, как вы велели, кто рассердится больше всех.
Лейдиг, выведенная из терпения иносказаниями, спросила:
— Кто знает? И о чем знает?
— Что есть мы все? Резонирующие нервы! Художник знает тайну их связи…
— Говорите за себя, — проворчал Диффани.
Наварх прибег к одному из своих экстравагантных жестов.
— Он поэт, как я. Разве не я обучал его? Каждый удар сердца, каждое движение ума, каждое биение крови…
— Наварх, Наварх! — простонал Уибл. — Достаточно! Или, во всяком случае, смените тему. От ваших слов стынет кровь в жилах, они неуместны в этом странном приюте, обители призраков и вурдалаков!
Прютт назидательно произнес:
— Такова наша доля. Каждый человек — зерно. Когда наступает время сева, он погружается во тьму, а затем вырастает дерево, воплощение души. Мы дубы и вязы, лавры и черные кипарисы…
Беседа шла своим чередом. Молодежь уже облазила древнее строение и теперь играла в прятки в соседней зале, скрываясь за тяжелыми портьерами.
Лейдиг, потеряв из виду Биллику, обеспокоилась и отправилась разыскивать ее. Вскоре она привела подавленную девушку и что-то прошептала Васт. Та взвилась как ужаленная. За стеной загремели голоса, и минуту спустя Васт вернулась, таща за собой раздраженного Хала.
Немного погодя в салон вошла Друзилла. Ее щеки горели, а взгляд выдавал смущение и удовольствие. Темный балахон удивительно красил ее — девушка никогда не выглядела лучше. Она пересекла комнату и скользнула в кресло рядом с Джерсеном.
— Что случилось? — спросил он.
— Мы играли. Я спряталась с Халом и следила, как вы велели, кто рассердится больше всех.