Единороговый гамбит (Роковые кости - 3)   ::   Бишоф Дэвид

Заскрипели петли - и тяжелая дубовая дверь начала отворяться!

Из щели между дверью и косяком немедленно хлынули радужные лучиневообразимо прекрасного, невообразимо ясного света!

А дверь открывалась все шире, пропуская все новые порции чудо-света, пока сияние не затопило весь зал.

Прикрываясь ладонями и всхлипывая, Аландра отпрянула в сторону, не отводя взгляда от того, что виднелось за порогом.

Все, даже Роулингс, начали жмуриться - настолько ярок был этот свет. Но в то же время завораживал он так, что глаз невозможно было отвести.

Издали доносилось пение ребенка... песенка, какую сам себе мурлычет малыш за игрой. И пение это приближалось, надвигалось.

Свет немного потускнел, но зал уже был совсем не тот, что раньше.

Роулингс опомнился первым. Он решительно прошел к двери, одним пальцем отпихнув Аландру в угол, и, остановившись на пороге, воззвал:

- Творец! Джо-о! Это я, Колин! Есть срочный разговор, старина!

Внезапно Роулингс попятился аж на два шага, остолбенело озирая Божедомский Проход.

- Пахнет... пахнет... пустотой, - пробормотал он, и Ян увидел, как отвисла его челюсть.

В дверях появился - собственно, просто-напросто возник из воздуха некто. Невысокий ростом... да, то был поющий ребенок. И хотя за его спиной не болтались традиционные крылья, при взгляде на этого мальчугана само собой напрашивалось слово "ангелочек", ибо он был хорош собой, румян, как спелое яблоко, и облачен в длинное платьице из белого шелка.

- Здрасте, - сказал он.

- Святой Петр? - вопросил сэр Годфри, бухнувшись на колени.

- Да нет, вообще-то.