Есть, господин президент!   ::   Гурский Лев

Когда прямо по курсу замаячила моя родная девятиэтажка, я скомандовала Максу:

— Стоп! Тпру! Хальт! — и велела ему ждать двадцать минут во дворе, пока я буду принимать душ, переодеваться и пудрить носик.

Квартира встретила меня громким обиженным мявом Пульхерии, так что пудрить носик — то бишь заниматься туалетом — сперва пришлось в пользу кисы. Я сменила наполнитель в обоих ее горшках, оба разровняла лопаткой, а заодно уж насыпала ей в миску остатки сухого корма и залила свежей водички на сутки вперед. Рыже-черно-белая скандалистка удовлетворенно муркнула, позволив мне наконец заняться и собой…

— Мы собрались в церковь? — первое, что спросил Макс, увидев на мне строгое темное платье. — На похороны? Я должен надевать вечерний костюм? Но за ним придется ехать в отель.

— Не придется. — Я забросила свою сумку обратно в кофр мотоцикла. — Сойдет и черная куртка, которая на вас. К мужчинам он немного снисходительнее. Главное при нем — во-первых, не курить, и во-вторых, не выражаться. А в-третьих, не ругать прежнюю власть. В смысле советскую. Он не коммунист, вы не думайте. Он сам ее не любит, как покойную жену-стерву. Но запрещает окружающим вспоминать о ней плохо. У него принципы.

Дорога от Сущевки до цели нашей поездки, улицы Ивановской, заняла бы всего десяток минут. Однако нам пришлось сделать приличный крюк, чтобы отовариться в «Перекрестке».