JК
Есть, господин президент! :: Гурский Лев
Страница: 93 из 108 — В сиденье одного из стульев я зашил свое фамильное серебро…»
— Помнишь, Ваня, в средневековой истории была такая личность по имени Парацельс? — спросил Виктор Львович.
Бывшему шефу удалось-таки меня озадачить. Я не ожидал настолько далекой преамбулы. Серебряному иногда случалось забираться в исторические дебри, однако не глубже, чем лет на сто назад.
— Припоминаю еле-еле, — сознался я, — на уровне кроссворда… Гомункулус. Философский камень. Парацетамол. Идея о том, что яд и лекарство — одно и то же, зависит от дозы… Вроде бы и все.
— Недурно, мой мальчик, — похвалил старик. — Парацетамол ты, конечно, приплел не по делу, но все другое в точку. Филипп фон Гогенгейм по прозвищу Парацельс и впрямь многого достиг в медицине, алхимии, астрологии. А кроме того…
Бывший шеф убедился, что докурил сигарету почти до фильтра, запалил от нее новую из пачки, тяжело откашлялся и продолжил:
— А кроме того, была у него еще одна идейка — о питающем духе как средоточии четырех природных стихий и о пище земной как квинтэссенции, то есть пятой сущности, мира. В теории это была, естественно, чушь собачья, абсурд, реникса, как и все у господ алхимиков. Но на практике… На практике все не так однозначно.
Виктор Львович сделал еще пару затяжек и, промахнувшись мимо пепельницы, раздавил окурок в пустой тарелке.
— Понимаешь, Ванечка, — сказал он, — порой этим фиглярам в звездчатых колпаках удавалось опытным путем находить то, чего они сами не в состоянии были осмыслить.
— Помнишь, Ваня, в средневековой истории была такая личность по имени Парацельс? — спросил Виктор Львович.
Бывшему шефу удалось-таки меня озадачить. Я не ожидал настолько далекой преамбулы. Серебряному иногда случалось забираться в исторические дебри, однако не глубже, чем лет на сто назад.
— Припоминаю еле-еле, — сознался я, — на уровне кроссворда… Гомункулус. Философский камень. Парацетамол. Идея о том, что яд и лекарство — одно и то же, зависит от дозы… Вроде бы и все.
— Недурно, мой мальчик, — похвалил старик. — Парацетамол ты, конечно, приплел не по делу, но все другое в точку. Филипп фон Гогенгейм по прозвищу Парацельс и впрямь многого достиг в медицине, алхимии, астрологии. А кроме того…
Бывший шеф убедился, что докурил сигарету почти до фильтра, запалил от нее новую из пачки, тяжело откашлялся и продолжил:
— А кроме того, была у него еще одна идейка — о питающем духе как средоточии четырех природных стихий и о пище земной как квинтэссенции, то есть пятой сущности, мира. В теории это была, естественно, чушь собачья, абсурд, реникса, как и все у господ алхимиков. Но на практике… На практике все не так однозначно.
Виктор Львович сделал еще пару затяжек и, промахнувшись мимо пепельницы, раздавил окурок в пустой тарелке.
— Понимаешь, Ванечка, — сказал он, — порой этим фиглярам в звездчатых колпаках удавалось опытным путем находить то, чего они сами не в состоянии были осмыслить.