Евангелие от Тимофея   ::   Брайдер Юрий

 — Да только вслух об этом говорить не полагается.

— Таким, как мы, — можно. Хуже, чем сейчас, нам только в Прорве будет…

…От воспоминаний меня отвлек близкий звук дудки. По-видимому, служивый порядочно трусил, иначе зачем трубить, спускаясь в траншею. В левой руке он держал ярко пылавший обрубок смоляной пальмы. Хочешь не хочешь, а нам пришлось стать перед ним во фрунт.

Служивый, сопя, как рассерженный носорог, посветил факелом во все углы, потом стал так, чтобы наши сложенные в кучу топоры оказались у него за спиной, и только тогда сказал:

— Ну, чего бельмы пялите? Отвечайте быстро: был здесь кто-нибудь чужой?

— Нет, — сказал болотник. Наверное, это было третье или четвертое слово, произнесенное им здесь.

— Тебя, голозадый, никто не спрашивает. Пусть он говорит, — служивый ткнул факелом в сторону Головастика.

— Спал я, — буркнул тот. — А если интересуешься, что во сне видел, могу рассказать…

Служивый резко выдохнул: «хак» — и безукоризненный по технике исполнения удар сшиб Головастика с ног. Прием против каторжан почти безотказный — все мы, увлекаемые колодкой, разом опрокинулись на спины, причем, я придавил болотника, а Яган меня.

— Не скажешь правду — убью! — пообещал служивый, наступив Головастику на грудь. В искренности его намерений сомневаться не приходилось.