Фантастика, 1964 год   ::   Сборник Сборник

Таким образом она пролагает пути длявсей литературы.

— Соединить? — задумчиво повторил он.

— Соединить — это в то же время противопоставить. Фантастика берет рационалистическое, выходящее за пределы человеческих чувств, опыта повседневной жизни. Поэтому при столкновении с этим жестоким рационализмом науки человеческие чувства всегда оказываются перед серьезным испытанием. Отсюда берет начало единственный, по существу, конфликт всей фантастики — человек перед неведомым. И единственный, по существу, ее сюжет — история очередной человеческой попытки расширить свое “Я” на новый островок неизвестного.

— Понимаю. Изменение человека с изменением мира. А изменение мира — прибавление этих островков неизвестного — есть функция науки?

— В основном — да. Но не во всем.

— Например?

— В “Войне с саламандрами” или у Свифта нет никакой “науки”.

— Позволь, Свифт — это тоже фантастика?

— Чистейшая. В той же мере, как и лемовские “Звездные дневники”,

— Ладно, оставим это. Интереснее другое — чем это отличается от литературы “просто”? Изменяющийся человек в изменяющемся мире — это и есть литература. При чем тут фантастика? Ты случайно не потерял ее по дороге?

— Думаю, что нет. Я против определений, зауженных, как модные брюки. Что же касается отличий, то они не в существе, а в методе.

— Ты хочешь сказать — в форме?

— Нет, форма — это какая-то иная плоскость.