Фатерланд   ::   Харрис Роберт

Он вспомнил слова фюрера: «Я буду следовать промыслу Господню с уверенностью сомнамбулы» – и улыбнулся.

Впереди прожектора высвечивали орла на вершине Большого зала. Казалось, он висел в небе, этот парящий над столицей золотой хищник.

Девушка заметила ухмылку Марша.

– Что смешного?

– Ничего.

У Европейского парламента он повернул направо. Прожектора освещали флаги двенадцати стран – членов ЕС. Штандарт со свастикой, развевавшийся над ними, был в два раза больше остальных.

– Расскажите мне о Штукарте. Как близко были вы с ним знакомы?

– Едва-едва. Познакомилась с ним через родителей. Мой отец до войны работал здесь в посольстве. Он женился на немке, актрисе. Это моя мать. Моника Кох, может быть, слышали?

– Нет. Не думаю.

Ее немецкий был безупречен. Должно быть, говорила на нем с детства. Несомненно, благодаря матери.

– Она бы не обрадовалась, услышав ваши слова. Кажется, она считает, что была здесь суперзвездой. Так или иначе, мои родители были немного знакомы со Штукартом. Когда я в прошлом году отправилась в Берлин, они дали мне целый список людей, с которыми следовало встретиться и поговорить – в общем, установить контакты. Половины из них уже не было в живых. Большинство остальных не захотели со мной общаться. Американские журналисты не могут быть подходящей компанией, если вы понимаете, что я имею в виду. Не возражаете, если я закурю?

– Курите. Что представлял собой Штукарт?

– Ужасный человек.