Фрагментарное копыто неподкованной собаки   ::   Гусев Владимир

Они смещаются было поближе ко мне, но я кричу:

- Еще шаг - и я действительно сломаю своему будущему тестю руку!

И "грибники" снова начинают топтаться на месте.

- Я еще раз прошу руки вашей дочери, - повторяю я свое предложение. Извините, что в такой позе... Но вы сами виноваты: не надо было пытаться меня ударить. Ксюша, соглашайся! А то я на Ягуповой женюсь. Выйду из тюрьмы - и женюсь.

- Хорошо. Я согласна, - говорит Ксюха и, быстро подойдя к нам, целует меня в губы.

- Ксения! Не смей! - взвивается папаша, и мне приходится чуть сильнее заломить ему руку, чтобы напомнить, кто хозяин положения.

- Я тоже люблю его, папа, - говорит Ксюха таким ледяным тоном, что Супников сразу понимает: спорить с ней бесполезно. Но все же делает еще одну попытку:

- Я тебя из дому выгоню!

- Не бойся! У меня замечательная мать, и своя комната восемнадцать метров. Мы можем поехать ко мне прямо сейчас. А деньги на шубу и сапоги для тебя я сам заработаю, - обещаю я.

- Отпусти меня немедленно! - приказывает Супников, и я понимаю: на этот раз не стоит проявлять строптивость. Он решительно берет свою дочь за руку.

- Едем домой. Нам нужно поговорить.

- Ксюша, он тебя не будет бить? - волнуюсь я.

- Нет. Папа, скажи моему жениху, что ты меня никогда не бьешь, - просит Ксения.

- Это мы еще посмотрим, жених он тебе или преступник, - бурчит Супников, ведя дочь к стоящему неподалеку джипу "чероки", но я знаю: самое страшное уже позади.

Я вообще как-то вдруг слишком многое начинаю знать и понимать. Я даже вспоминаю слово, обозначающее это состояние: прозрение.