JК
Ярмарка в Сокольниках :: Незнанский Фридрих Евсеевич
Страница: 279 из 325В руке она держала соединенные между собой алюминиевые судки, в каких обычноарбатские пенсионеры — всякие там заслуженные артисты или зубные врачи — носят из «Праги» готовые обеды.
— Жорке сделали вчера операцию, что-то у него там с коленкой — помнишь Жору, бородатого, у которого мы были в мастерской? — Конечно, я помнил его. — Ты представляешь, как кормят в районной больнице. Вот я ему наготовила тут всего…
Рита замолчала, закрыла дверь, поставила судки на пол, прошла в комнату и вернулась с телеграммой в руках. Я прочитал телеграмму, и вес ужасы вчерашней ночи обрушились на меня снова: «Вылетаю в субботу, 27 ноября. СсргсТ». Я растерялся самым жалким образом. Но Рита взяла меня за руку и усадила на тахту.
— Сашка… ведь это к лучшему. Я ему никак не решалась написать… А теперь все решится само собой… Ты, вот, думаешь, наверно, что я умная. А я — дура. — Рита говорила тихо н медленно, рассматривая свои сиреневые ногти на длинных топких пальцах. — Он пришел к нам в школу на выпускной вечер… Знаешь, он тогда был адъютантом в академии Фрунзе… п они были шефами нашей школы… И мне очень его форма понравилась. Ведь дура, правда? Мы с ним танцевали дурацкие вальсы… и потом он привез меня в эту квартиру.
Рита закурила. Я нсотрызпо смотрел га пес н не знал — радоваться мне или печалиться. Но одно я знал с достоверностью, что я любил се так, как никто никогда никого не любил.
— И потом… нет.
— Жорке сделали вчера операцию, что-то у него там с коленкой — помнишь Жору, бородатого, у которого мы были в мастерской? — Конечно, я помнил его. — Ты представляешь, как кормят в районной больнице. Вот я ему наготовила тут всего…
Рита замолчала, закрыла дверь, поставила судки на пол, прошла в комнату и вернулась с телеграммой в руках. Я прочитал телеграмму, и вес ужасы вчерашней ночи обрушились на меня снова: «Вылетаю в субботу, 27 ноября. СсргсТ». Я растерялся самым жалким образом. Но Рита взяла меня за руку и усадила на тахту.
— Сашка… ведь это к лучшему. Я ему никак не решалась написать… А теперь все решится само собой… Ты, вот, думаешь, наверно, что я умная. А я — дура. — Рита говорила тихо н медленно, рассматривая свои сиреневые ногти на длинных топких пальцах. — Он пришел к нам в школу на выпускной вечер… Знаешь, он тогда был адъютантом в академии Фрунзе… п они были шефами нашей школы… И мне очень его форма понравилась. Ведь дура, правда? Мы с ним танцевали дурацкие вальсы… и потом он привез меня в эту квартиру.
Рита закурила. Я нсотрызпо смотрел га пес н не знал — радоваться мне или печалиться. Но одно я знал с достоверностью, что я любил се так, как никто никогда никого не любил.
— И потом… нет.