Футурологический конгресс   ::   Лем Станислав

Теперь вам понятно, какое это искусство – примирять подобные противоречия? Речь, в конце концов, всегда идет о духе, а не о теле. Тело – всего лишь средство. Конечно, подобные тонкости чужды многим нашим клиентам. Для них у нас есть отделение доктора Гопкинса – биологии мирской и сакральной. Ну, знаете, – Долина Иосафата, из которой всех, кроме клиента, черти уносят, а на исходе Судного дня Господь Бог самолично объявляет его святым, и даже с подобострастием. Некоторые (но это снобизм кретинов) домогаются, чтобы под конец Господь предложил им поменяться с ним местами. Это, знаете ли, ребячество. Американцы к нему особенно склонны. Разные там вырваторы, бияльни, – он с отвращением помахал толстым каталогом, – что за убожество! Ближние – это вам не бубен какой-нибудь, это инструмент деликатный!

– Погодите, – сказал я, проглотив очередную таблетку трынтравинила, – так что же вы, собственно, проектируете?

Он горделиво усмехнулся:

– Безбит-композиции.

– А биты – единицы информации?

– Нет, господин Тихий. Единицы битья. В своих композициях я принципиально ими не пользуюсь. Мои проекты измеряются в бедах. Один бед – это количество горя, которое ощущает pater familias [9] , когда семью из шести душ приканчивают у него на глазах. По этой шкале Всевышний огорошил Иова трехбедкой, а Содом и Гоморра были Господними сорокабедами. Но довольно цифр. Ведь я, по сути, художник и творю на совершенно девственной почве.