JК
Галили :: Баркер Клайв
Страница: 915 из 959 — Просто я сказал За-За, — (За-За? Господи, да они гораздо ближе друг к другу, чем я себе представлял), — что, увидев коня...
— Думуцци.
— ...Увидев Думуцци, я вдруг понял, что мне не хватает самых обыкновенных вещей внешнего мира. Кроме, конечно, этого, — кивком он указал на маленький телевизор, который Дуайт смотрел часами. Должно быть, всякий раз, всматриваясь в мерцающий экран, он жаждал покинуть «L'Enfant», но, очевидно, осознал он это желание, лишь когда появился Думуцци.
— Итак, — вздохнув, сказал Дуайт. — Мне пора.
Он встал из-за стола.
— Подожди хотя бы до завтра, — попросила Забрина. — Уже вечереет. Лучше отправиться в путь рано утром.
— Боюсь, ты что-нибудь подсыплешь мне в ужин, — уголки его губ чуть тронула печальная улыбка. — И я забуду, зачем собрал вещи.
— Ты ведь знаешь, ничего подобного я никогда не сделаю, — угрожающе улыбаясь, ответила она и громко фыркнула: — Хочешь уйти — скатертью дорога. Руки тебе никто выкручивать не станет.
Она опустила глаза.
— Но ты будешь по мне скучать, — тихо сказала она. — Вот увидишь.
— Я буду по тебе очень скучать. И возможно даже, не выдержу разлуки больше недели, — согласился он.
Плечи Забрины задрожали, и она разрыдалась горючими, величиной с серебряный доллар, слезами.
— Не надо... — срывающимся голосом сказал Дуайт. — Не выношу, когда ты плачешь.
— Тогда не заставляй меня плакать, — с обидой в голосе ответила Забрина, и, подняв полные слез глаза, добавила: — Знаю, тебе нужно идти. Я понимаю. Правда, понимаю.
— Думуцци.
— ...Увидев Думуцци, я вдруг понял, что мне не хватает самых обыкновенных вещей внешнего мира. Кроме, конечно, этого, — кивком он указал на маленький телевизор, который Дуайт смотрел часами. Должно быть, всякий раз, всматриваясь в мерцающий экран, он жаждал покинуть «L'Enfant», но, очевидно, осознал он это желание, лишь когда появился Думуцци.
— Итак, — вздохнув, сказал Дуайт. — Мне пора.
Он встал из-за стола.
— Подожди хотя бы до завтра, — попросила Забрина. — Уже вечереет. Лучше отправиться в путь рано утром.
— Боюсь, ты что-нибудь подсыплешь мне в ужин, — уголки его губ чуть тронула печальная улыбка. — И я забуду, зачем собрал вещи.
— Ты ведь знаешь, ничего подобного я никогда не сделаю, — угрожающе улыбаясь, ответила она и громко фыркнула: — Хочешь уйти — скатертью дорога. Руки тебе никто выкручивать не станет.
Она опустила глаза.
— Но ты будешь по мне скучать, — тихо сказала она. — Вот увидишь.
— Я буду по тебе очень скучать. И возможно даже, не выдержу разлуки больше недели, — согласился он.
Плечи Забрины задрожали, и она разрыдалась горючими, величиной с серебряный доллар, слезами.
— Не надо... — срывающимся голосом сказал Дуайт. — Не выношу, когда ты плачешь.
— Тогда не заставляй меня плакать, — с обидой в голосе ответила Забрина, и, подняв полные слез глаза, добавила: — Знаю, тебе нужно идти. Я понимаю. Правда, понимаю.