Гибель Аякса   ::   Вежинов Павел

Когда я слышу ее смех, мне перестает казаться, что “Аякс” - это летающий сумасшедший дом. Она единственная, кто не занимается бесконечным самокопанием.

Мы надолго замолчали, я закрыл глаза и слушал доносящиеся с озера крики Ады и ее подруг. Вдруг Сеймур попррсил:

- Малыш, почитай свои стихи.

Мне не хотелось, но он настаивал.

- Ладно, - сказал я. - Прочту самое короткое, и больше не проси. Нет настроения.

В этой огромной белой,

белой пустыне света,

В этой черной огромной

пустыне из ничего

Есть бесконечно много

живых и мертвых солнц.

Есть бесконечно много

планет, изобильных и пышных.

Есть бесконечно много

уродливых тел и глаз -

Кровавых, пустых и хищных,

слезящихся и блудливых.

Лишь одного не слышу -

голоса твоего:

“Милый, проснись - такое

ясное теплое утро”.

Мне показалось, что Сеймур едва заметно улыбнулся. И был совершенно прав, разумеется.

- Немного старомодно, - сказал он. - Но совсем, совсем неплохо…

- Что делать, если на “Аяксе” нет других поэтов?.. Чтобы развиваться, нужна конкуренция, а у меня соперников нет.

Я еще не родился, когда началось строительство этого исключительного звездолета. Правда, и до “Аякса” были корабли с субсветовыми скоростями, но район их досягаемости был довольно ограниченным. Самый быстрый и совершенный из них - “Полярная звезда” - провел в космосе всего одиннадцать лет по своему внутреннему времени.