JК
Гиви и Шендерович :: Галина Мария
Страница: 9 из 480 — Я — Гиви!
— А-а, — протянул Шендерович, — опять, значит, за свое…
Тетка подобралась и чуть отодвинулась.
— Это он после водки, — пояснил Шендерович. — Такое, понимаешь, дело… Дружок у него был — Гиви. Так он, Гиви этот, утонул в прошлом году. У него на глазах и утонул — у Яни… Ну, Яни с тех пор немного это… Совесть его, понимаешь, мучает, что не спас он кореша закадычного. А уж нырял, нырял, посинел весь…
— Кто, Гиви? — шепотом спросила тетка?
— Не-а, того Гиви так и не нашли. С концами утоп. А Яни моего спасатели вытащили. Полузадохшегося… Ну он с тех пор, когда выпьет, то это… Гиви своего зовет. Протяжно, так, страшно. А то и кажется ему, — он тоже понизил голос до интимного шепота, — что это он сам, Яни, и утоп. А Гиви, значит, вот он… живет на белом свете, водку пьет… Ну и кричит — протяжно так, страшно — «Я — Гиви, я — Гиви!».
Тетка вновь отодвинулась, на этот раз радикально.
— Вот и шурин мой так же, — печально сказала она, — допился, гад… В дурке теперь…
Гиви протер глаза кулаком.
— Я — кто?
— Яни ты, — Шендерович дружески потрепал его по плечу, — Яни Ставраки.
Гиви встал. Ботинки почему-то жали. Наверное, им не понравилось, что их не сняли на ночь, вот они и выражали негодование в пределах своих, обувных, возможностей. Гиви поморщился и снял ботинки.
— Ставраки? — он с достоинством выпрямился, насколько это позволяла тесная каюта. — Я в этом не уверен.
Над его койкой обнаружилась еще одна — тоже пустая.
— А-а, — протянул Шендерович, — опять, значит, за свое…
Тетка подобралась и чуть отодвинулась.
— Это он после водки, — пояснил Шендерович. — Такое, понимаешь, дело… Дружок у него был — Гиви. Так он, Гиви этот, утонул в прошлом году. У него на глазах и утонул — у Яни… Ну, Яни с тех пор немного это… Совесть его, понимаешь, мучает, что не спас он кореша закадычного. А уж нырял, нырял, посинел весь…
— Кто, Гиви? — шепотом спросила тетка?
— Не-а, того Гиви так и не нашли. С концами утоп. А Яни моего спасатели вытащили. Полузадохшегося… Ну он с тех пор, когда выпьет, то это… Гиви своего зовет. Протяжно, так, страшно. А то и кажется ему, — он тоже понизил голос до интимного шепота, — что это он сам, Яни, и утоп. А Гиви, значит, вот он… живет на белом свете, водку пьет… Ну и кричит — протяжно так, страшно — «Я — Гиви, я — Гиви!».
Тетка вновь отодвинулась, на этот раз радикально.
— Вот и шурин мой так же, — печально сказала она, — допился, гад… В дурке теперь…
Гиви протер глаза кулаком.
— Я — кто?
— Яни ты, — Шендерович дружески потрепал его по плечу, — Яни Ставраки.
Гиви встал. Ботинки почему-то жали. Наверное, им не понравилось, что их не сняли на ночь, вот они и выражали негодование в пределах своих, обувных, возможностей. Гиви поморщился и снял ботинки.
— Ставраки? — он с достоинством выпрямился, насколько это позволяла тесная каюта. — Я в этом не уверен.
Над его койкой обнаружилась еще одна — тоже пустая.