Глория   ::   Михальчук Вадим

— Жалованье сдельно, три дня на работе, четвертый выходной. Опоздал на пять минут — удерживаю из жалованья, опоздал на полчаса — можешь не приходить вообще. Двадцать пять процентов чаевых — мне. Завтра, в семь, чтоб был здесь, как штык. Всё, — весомо завершает он и к нему подбегает весь запыхавшийся, покрытый пылью, гонец в белой рубахе с тёмными пятнами пота на спине.

Артур делает мне знак и я говорю:

— Благодарю вас, дон Чезаре.

Он снисходительно машет мне сигарой, втолковывая что-то мальчишке с сумкой через плечо. Я изображаю что-то вроде поклона и Чарли говорит мне:

— Алекс, подожди нас в сторонке.

Я отхожу в сторонку и прислоняюсь к стене. Толстяк отпускает мальчишку и жестом подзывает к себе Артура и Чарли. Они о чем-то сосредоточенно говорят, потом Чарли протягивает дону листок бумаги, исписанный цифрами. Толстяк внимательно просматривает его, кивает и отдает листок Чарли, затем хлопает Артура по плечу, пожимает ему и Чарли руки и уходит в контору. Артур и Чарли спускаются вниз. Артур останавливается передо мной:

— Ну, что с тобой сделать? — говорит он. — Тут на месте убить или дома разделать на части?

Я молча ухмыляюсь, я понимаю, что он на меня не сердится.

— Я думал, старик его живьём сожрет, — говорит, обращаясь к Чарли.

Чарли улыбается и говорит:

— Он сегодня в настроении.

Артур дожит мне руку на плечо, ухмыляясь, оглядывает меня и говорит:

— «Если у вас крылья заимелись».

Мы смеемся и мне становится легко на душе.