JК
Александрийская гемма :: Парнов Еремей Иудович
Страница: 58 из 517Не Парацельс, конечно, но…
— Это который Теофраст Бомбаст фон Гогенхейм? — доверительно подмигнул Люсин.
— Подумать только! — Наталья Андриановна даже руками всплеснула. — Примите мои поздравления, товарищ милиционер!
— Случайно в памяти застряло, — смущенно признался Люсин.
— Уж не проходил ли он у вас по какому-то делу? — пошутила она. — Я бы не удивилась.
— Очень может быть, Наталья Андриановна, — уронил он с усталой небрежностью, поймав себя на том, что ему приятно выглядеть в ее глазах в выгодном для себя свете. — Why no? note 7 Сейчас я припоминаю, что именно Парацельсу приписывали открытие эликсира бессмертия. Так?
— Если б ему одному! А Василию Валентину? А Луллию? Амбруазу Парэ, наконец, Макропулосу? Но вообще-то Парацельс был по-настоящему великим ученым. Хотя и не без заблуждений, свойственных эпохе. «Ятрохимик есмь, — говаривал он о себе, — ибо равно ведаю химию и врачевание».
— Химию или алхимию? — с тонкой улыбкой поинтересовался Люсин, немало почерпнувший из солитовских записей.
— Ятрохимию, — внесла необходимое уточнение Наталья Андриановна. — От иллюзий златоделания он решительно отказался, но полностью с алхимией не порвал. Да и чего вы хотите? Каждый человек — сын своего века.
— Это который Теофраст Бомбаст фон Гогенхейм? — доверительно подмигнул Люсин.
— Подумать только! — Наталья Андриановна даже руками всплеснула. — Примите мои поздравления, товарищ милиционер!
— Случайно в памяти застряло, — смущенно признался Люсин.
— Уж не проходил ли он у вас по какому-то делу? — пошутила она. — Я бы не удивилась.
— Очень может быть, Наталья Андриановна, — уронил он с усталой небрежностью, поймав себя на том, что ему приятно выглядеть в ее глазах в выгодном для себя свете. — Why no? note 7 Сейчас я припоминаю, что именно Парацельсу приписывали открытие эликсира бессмертия. Так?
— Если б ему одному! А Василию Валентину? А Луллию? Амбруазу Парэ, наконец, Макропулосу? Но вообще-то Парацельс был по-настоящему великим ученым. Хотя и не без заблуждений, свойственных эпохе. «Ятрохимик есмь, — говаривал он о себе, — ибо равно ведаю химию и врачевание».
— Химию или алхимию? — с тонкой улыбкой поинтересовался Люсин, немало почерпнувший из солитовских записей.
— Ятрохимию, — внесла необходимое уточнение Наталья Андриановна. — От иллюзий златоделания он решительно отказался, но полностью с алхимией не порвал. Да и чего вы хотите? Каждый человек — сын своего века.