Гнев Рыжего Орка   ::   Фармер Филип Хосе

Пациенты, попавшиеся с непрописанными им наркотиками, со спиртным или с телкой (как выразился Вуниер), выкидываются к чертовой матери.

– А когда дрочишь, – добавил он, – не делай это в душе и вообще при людях.

– А перед зеркалом можно? – спросил Джим. – Это как – при людях или нет?

– Остряк-самоучка, – буркнул Вуниер. – Знай выполняй, что тут написано, и все будет прекрасно.

Он доволок ноги до стены напротив и содрал с нее какой-то листок с печатным текстом. Джим успел прочесть, прежде чем листок отправился в корзину:

НЕ БОЙСЯ ИСКУЛАПА.

Был там и рисунок.

– Какой-то умник лепит такое во всех комнатах, – сказал Вуниер. – Мы зовем его Алый Буквовщик <Намек на роман классика американской литературы Натаниэля Готорна (1804-1864) «Алая буква». (Примеч. ред.)>. Задница у него будет алая, если попадется.

Теперь на стене остались только несколько изречений в рамочках, похожие на вырезки из «Саттердей Ивнинг Пост», да календарь.

– А мантры? – спросил Джим. – Они висят во многих комнатах.

– Это нормально, это входит в терапию. Некоторым они нужны, чтобы проникнуть в Многоярусный мир. – Вуниер помолчал и спросил: – Ты решил уже, кого выберешь?

Он явно напрашивался на разговор. Одиноко ему, наверно, бедняге. Но Джим не желал жертвовать собой ради человека, с которым у него не было никакой охоты говорить.

– Нет, – сказал он, привстав, потом снова хлопнулся на стул и заглянул под кровать.