Страница:
228 из 346
И “достался” Немой — дочери маньяка!
Только вот остро встает вопрос: почему в таком, как доказала сама себе Светлова, слаженном коллективе все с такой легкостью закладывают по очереди друг друга?
Осич с воодушевлением рассказывает о проделках Амалии с гелем. Амалия намекает изо всех сил на странности стареющей подруги Елены. Елена разглагольствует о плохой наследственности Немой.
Опять “синдром женской дружбы” и типичное “поведение уличенной женщины”? И вообще женская болтливость…
Однако, в конце концов, каждая из проболтавшихся поплатилась за это.
Осич рассказала про Амалию и ее гели — и погибла.
Амалия болтала о Елене — и исчезла.
Немая могла заговорить — и ее нет.
Осталась Елена.
Тогда становятся в этом свете особенно интересны Еленины обвинения в адрес Немой.
Значит, это она? Решила всех убрать? И повесить все грехи на Немую?
Что-то в этом есть…
Нет, ну в самом деле… Может быть, раз уж Елена на такое способна, то, прежде чем Осич, Туровская действительно убрала и Немую? Потому что девушка знала обстановку в мотеле, “местность”, так сказать, как свои пять пальцев, и была наблюдательна?
В конце концов, человек, который постоянно находится рядом двадцать четыре часа в сутки, не может что-нибудь да не заметить? Особенно если есть что замечать!
Она ведь была немая, а не слепая.
Аня вспомнила некий силуэт — “кого-то”, подслушивающего под окнами спальни Туровских. Теперь стало понятно, что это была Немая.
Очевидно, Туровская взяла ее к себе в работницы, именно потому, что рассчитывала на ее немоту. Немая дикая девчонка — даже если что и заметит, никому ничего не расскажет.
|< Пред. 226 227 228 229 230 След. >|