JК
Голая девка, или Обнаженная с кувшином :: Штерн Борис Гедальевич
Страница: 1 из 19Аннотация: Стояли себе в санатории две статуи: шахтер с отбойным молотком и человек с ядерной структурой в руке, стояли бы и дальше, но поставил один заслуженный деятель искусства новую статую — обнаженную девку с кувшиной. Ой, и что тут началось...
© suhan_ilich
---------------------------------------------
Борис Штерн
Голая девка,
или
Обнаженная с кувшином
(Галатея)
***
Раньше санаторий назывался «Донбасс», а теперь «Химволокно». Когда шахтеры перебрались в новый санаторий, в Крым, они оставили здесь статую шахтера с отбойным молотком — не тащить же его с собой? Новые хозяева не стали сносить шахтера, но установили рядом с ним в клумбе целеустремленного молодого парня в облегающем комбинезоне.
Этот парень, чуть не падая, устремлялся в небо, держа в задранной правой руке клубок орбит с шариком в середине.
Завхозы слабо разбираются в искусстве, но Коробейникову обе статуи нравились. Нормально. Украшают. Впрочем, сейчас ему было не до искусства. Он лежал в больнице в предынфарктном состоянии, а санаторий остался без завхоза и без присмотра. Дела там творились хуже некуда — садовые скамейки выкрасили не зеленым, как положено, а радугой; кинофильмы крутились очень уж подряд французские, а санаторные собаки бегали где придется и никого не боялись.
«Странно, почему так на душе хорошо? — раздумывал главный врач санатория, нюхая сирень, заглянувшую в открытое окно.
© suhan_ilich
---------------------------------------------
Борис Штерн
Голая девка,
или
Обнаженная с кувшином
(Галатея)
***
Раньше санаторий назывался «Донбасс», а теперь «Химволокно». Когда шахтеры перебрались в новый санаторий, в Крым, они оставили здесь статую шахтера с отбойным молотком — не тащить же его с собой? Новые хозяева не стали сносить шахтера, но установили рядом с ним в клумбе целеустремленного молодого парня в облегающем комбинезоне.
Этот парень, чуть не падая, устремлялся в небо, держа в задранной правой руке клубок орбит с шариком в середине.
Завхозы слабо разбираются в искусстве, но Коробейникову обе статуи нравились. Нормально. Украшают. Впрочем, сейчас ему было не до искусства. Он лежал в больнице в предынфарктном состоянии, а санаторий остался без завхоза и без присмотра. Дела там творились хуже некуда — садовые скамейки выкрасили не зеленым, как положено, а радугой; кинофильмы крутились очень уж подряд французские, а санаторные собаки бегали где придется и никого не боялись.
«Странно, почему так на душе хорошо? — раздумывал главный врач санатория, нюхая сирень, заглянувшую в открытое окно.