JК
Горец III :: Макнамара Кристофер Лоуренс
Страница: 133 из 172В ней, как в гигантском аквариуме, плещутся мужчины, женщины, дети…
Вдыхая сталь, что может делать человек? Только бесконечно кружить в вальсе с тряпичной белой куклой, прозрачной, как несуществующее зеркало. Нежный осенний танец вокруг кровавого сгустка. Трехгранное лезвие гнется дугой, в помертвевших глазах тонут мутнеющие зрачки, заволакивая черным пеплом бешеный холод пожарища, горло захлебывается. Это последний поцелуй. Брюнетка в алом…
— Она твоя.
— Но хватит ли у тебя ненависти?
— Я тебя люблю.
— …брюнетка в алом…
— Я тебя люблю.
— Ребекка…
Она выдергивает из манекена прозрачный ручей стали и вытирает клинок кружевным платком с монограммой «У.Р.». Желто-красная ткань постепенно окрашивается, превращаясь в кровавую; пепел летит, кружась в осеннем ветре. Сегодня начнется зима.
— Скоро Рождество.
— Да, дорогой, а потом опять наступит осень.
— Глупышка, потом будет весна. Скоро придет Рождество.
— Да, дорогой. За окнами холодно, промозглый ветер, с утра моросит дождь, колючий, как осколки зеркала. Разожжем камин?..
— Ребекка…
Она садится в машину и едет по осенним улицам. Город только просыпается. Тяжелые капли бегут по щекам, мерзнут на холодном ветру. Брюнетка в алом… Слезинки звонко падают в пепел жизни, выстукивая: зиль-бер, зиль-бер.
Зильбер.
В антикварном магазинчике было пусто. Так рано посетители сюда не заглядывали, а хозяева, по-видимому, находились где-то поблизости, в жилой части двухэтажного домика.
Ребекка вошла в помещение и осмотрелась. Вон он.
Вдыхая сталь, что может делать человек? Только бесконечно кружить в вальсе с тряпичной белой куклой, прозрачной, как несуществующее зеркало. Нежный осенний танец вокруг кровавого сгустка. Трехгранное лезвие гнется дугой, в помертвевших глазах тонут мутнеющие зрачки, заволакивая черным пеплом бешеный холод пожарища, горло захлебывается. Это последний поцелуй. Брюнетка в алом…
— Она твоя.
— Но хватит ли у тебя ненависти?
— Я тебя люблю.
— …брюнетка в алом…
— Я тебя люблю.
— Ребекка…
Она выдергивает из манекена прозрачный ручей стали и вытирает клинок кружевным платком с монограммой «У.Р.». Желто-красная ткань постепенно окрашивается, превращаясь в кровавую; пепел летит, кружась в осеннем ветре. Сегодня начнется зима.
— Скоро Рождество.
— Да, дорогой, а потом опять наступит осень.
— Глупышка, потом будет весна. Скоро придет Рождество.
— Да, дорогой. За окнами холодно, промозглый ветер, с утра моросит дождь, колючий, как осколки зеркала. Разожжем камин?..
— Ребекка…
Она садится в машину и едет по осенним улицам. Город только просыпается. Тяжелые капли бегут по щекам, мерзнут на холодном ветру. Брюнетка в алом… Слезинки звонко падают в пепел жизни, выстукивая: зиль-бер, зиль-бер.
Зильбер.
В антикварном магазинчике было пусто. Так рано посетители сюда не заглядывали, а хозяева, по-видимому, находились где-то поблизости, в жилой части двухэтажного домика.
Ребекка вошла в помещение и осмотрелась. Вон он.