Горец II   ::   Макнамара Кристофер Лоуренс

«Дружбу — друзьям, службу — старейшинам, покорность — Богу, честь — никому!»

Вот что выгравировано на клинке!

Ему не было и года, когда отец повесил над его колыбелью стальную птицу фамильного меча. «Прапрадедовский» — так называли его.

На самом деле он, конечно, был еще более древен. Просто дальше своего прапрадеда отец не знал родства. Именно с прапрадеда начиная, старший из мужских потомков рода получал в наследство вот этот меч — клеймору.

Длинный, узкий, хищно вытянутый клинок, равно пригодный для рубки и укола. Двусторонняя заточка. Старинный закал столь хорош, что за полтора века, — по меньшей мере! — как сошла клеймора с кузнечной наковальни, на ней не появилось ни одной зазубрины.

А она редко стояла без дела! Не один вражеский клинок был перерублен, не одна кольчуга или шлем были иссечены вместе с их содержимым.

А еще была крестовидная гарда — поперечины креста выгнуты летящим изгибом (вот они — крылья птицы!). И железные цветы, чудо кузнечного ремесла, на конце каждой поперечины.

(Но не только украшением были их лепестки! Позволяли они зацепить оружие противника — и вырвать его из рук поворотом кисти.)

И была еще обмотанная шагреневой кожей рукоять для двуручного захвата

— такая же длинная, тонкая, изящно-прочная, как и сам клинок, но теплая и приятная на ощупь.

Шагрень не давала ей повернуться в ладони: если скользка была ладонь от пота или же от облегавшей ее латной рукавицы.

И, конечно, была надпись вдоль лезвия. Девиз, стоящий самого меча, — а уж тем более стоящий всех мехов, золотых кубков и овечьих стад, составлявших имущество семьи.