JК
Город богов :: Суренова Юлиана
Страница: 524 из 568 — Оно показывает столько всего, и не может отразить одного-единственного образа…
"Где ты, Сати?" — вновь и вновь мысленно повторял он, в надежде, что девушка услышит его, откликнется, пусть не словом, хотя бы мерцанием пламени…
…Очутившись в тумане пустоты, Сати облегченно вздохнула.
— Спасибо! — сорвалось у нее с губ слово благодарности, ибо ее душа, наконец, получила то, к чему стремилась.
Глаза закрылись, погружаясь в бесконечность покоя и тишины. Ей казалось, что она лежит на облаке, легкая, как перышко. И ничего вокруг. И ее самой нет. Есть лишь пустота. И покой…
Но что это? Откуда вдруг взялись эти образы, воспоминания? Почему они продолжают преследовать ее даже здесь, не отпуская, не давая примириться со всем миром, и, главное, с самой собой?
Эта гнусная усмешка на ненавистном морщинистом лице старика, его сухие, шершавые руки…
— Нет! — закричав что было сил, она открыла глаза, но вокруг по-прежнему не было ничего, за что могли бы зацепиться мысли и взгляд в стремлении убежать от воспоминаний, которым не было преград, которые надвигались со всех сторон стаей голодных беспощадных серых волков приграничья.
— Нет! Нет! Нет! — она хотела закрыть лицо ладонями, но не почувствовала их, хотела заплакать, но слезы не потекли из глаз. И не было ничего, что могло бы принести облегчение, забирая хотя бы часть боли.
Ей показалось, что за спиной кто-то стоит.
"Где ты, Сати?" — вновь и вновь мысленно повторял он, в надежде, что девушка услышит его, откликнется, пусть не словом, хотя бы мерцанием пламени…
…Очутившись в тумане пустоты, Сати облегченно вздохнула.
— Спасибо! — сорвалось у нее с губ слово благодарности, ибо ее душа, наконец, получила то, к чему стремилась.
Глаза закрылись, погружаясь в бесконечность покоя и тишины. Ей казалось, что она лежит на облаке, легкая, как перышко. И ничего вокруг. И ее самой нет. Есть лишь пустота. И покой…
Но что это? Откуда вдруг взялись эти образы, воспоминания? Почему они продолжают преследовать ее даже здесь, не отпуская, не давая примириться со всем миром, и, главное, с самой собой?
Эта гнусная усмешка на ненавистном морщинистом лице старика, его сухие, шершавые руки…
— Нет! — закричав что было сил, она открыла глаза, но вокруг по-прежнему не было ничего, за что могли бы зацепиться мысли и взгляд в стремлении убежать от воспоминаний, которым не было преград, которые надвигались со всех сторон стаей голодных беспощадных серых волков приграничья.
— Нет! Нет! Нет! — она хотела закрыть лицо ладонями, но не почувствовала их, хотела заплакать, но слезы не потекли из глаз. И не было ничего, что могло бы принести облегчение, забирая хотя бы часть боли.
Ей показалось, что за спиной кто-то стоит.