Гость из бездны   ::   Мартынов Георгий Сергеевич

И те, кто был посвящен в тайну, тоже не сомневались в правильности диагноза.

Однако в Совете науки шли горячие споры.

Мысль, что можно попытаться найти средство излечения в процессе самой болезни, сразу была отвергнута. Против нес категорически выступал Люций. Он заявил, что считает совершенно невозможным подвергать Волгина такому жестокому испытанию. И, за исключением немногих, вес согласились с ним.

Члены Совета науки должны были решить — говорить Волгину о грозящей ему участи или скрыть от него правду, предоставить ему самому решить свою судьбу или распорядиться ею без его ведома. А если не говорить, то допустить ли наступление паралича или, как советовал Иэйа, предотвратить его наступление “естественной” и легкой смертью. Вопрос стоял в чисто психологическом плане.

Как все цивилизованное человечество прошлого, люди Новой эры отрицательно относились к праву человека на самоубийство. Подобный акт личной воли рассматривался как малодушие или расстройство психики. Моральный кодекс эпохи допускал, как единственное средство, метод убеждения. Но если человек твердо решал уйти из жизни, ему не препятствовали силой.

С другой стороны, врачи были обязаны делать вес, чтобы сохранить жизнь. Когда же спасти се было нельзя, допускалось избавление человека от страданий решением консилиума. Правда, такие случаи встречались крайне редко.

В “деле” Волгина ученые встретились с необычным положением. Человек в настоящее время совершенно здоров и не помышляет о смерти.