Государство и эволюция   ::   Гайдар Егор

Могли вернуться "старые хозяева", а такая контрреволюция для "комиссаров" с большой вероятностью означала бы не только утрату собственности и власти, но и нечто много более опасное… Гражданская война все еще держала большевистскую номенклатуру на крючке, связала ее кровавой порукой. Отступать было некуда. Большевики, можно сказать, шантажировали самих себя. Вообще позиция красных директоров, военных комиссаров, руководства наркоматов и профессиональных партработников не была прочной в захваченной ими стране. Это руководящая бюрократия хорошо понимала. Таким образом, страх заставлял держаться за идеологию, которая, проникая во все норы, цементировала существовавшую систему. Оставались у них и нерастраченная энергия мессианской веры, и элементы социалистических, антисобственнических утопий. Вот это сложное сочетание страха, инстинкта самосохранения, веры делало невозможным "термидор", переворот сверху в 20-е годы.

Как раз наоборот – номенклатура пошла в наступление на страну: "Левой, левой, левой!" Остатки частной собственности экспроприированы, господство госсобственности стало абсолютным, прошел по деревне плуг коллективизации. Тоталитарный строй становился абсолютным, завершенным. Из ленинского государства выросло сталинское (1930-1953).

Одновременно увеличивались привилегии, но здесь уж началась внутривидовая борьба среди бюрократии. Номенклатура укрепляла свое господство над страной, Сталин укреплял свое господство над номенклатурой, широко применяя и пряник привилегий, и кнут репрессий.