И явилось новое солнце   ::   Вулф Джин

Я знаю, что Оссипаго – машина, хотя он не так проворен, как Сидеро, который, как я начинаю думать, тоже машина.

– Это имя означает «железо», – сказал Оссипаго, впервые прервав молчание. – Хотя я с ним незнаком.

– А твое означает «растящий кости». Ты растил Барбатуса и Фамулимус, когда они были маленькими, следил, чтобы они были накормлены и ухожены, и с тех пор всегда оставался рядом с ними. Так когда-то говорила мне Фамулимус.

– Мы пришли, – сказал Барбатус и открыл передо мной дверь.

В детстве часто воображаешь, что за любой дверью может открыться чудо, нечто совсем не похожее на все прежде виденное. Проста в детстве наши ожидания часто оправдываются; ребенок, знакомый лишь с собственным тесным мирком, всегда бывает поражен и восхищен новым зрелищем, которое взрослому показалось бы чем-то обыденным. Когда я был маленьким мальчиком, дверь одного мавзолея представлялась мне воротами в мир чудес и, перешагнув его порог, я не остался разочарован. На этом корабле я снова стал ребенком и знал об окружающем меня мире не больше чем ребенок.

Комната, в которую Барбатус ввел меня, была такой же удивительной для взрослого Северьяна – для Автарха Северьяна, который видел все, что видела Текла, Старый Автарх и многие сотни других, – каким тот мавзолей виделся ребенку. Я написал бы, что комната казалась погруженной в воду, но это было не так.