JК
И маятник качнулся. Часть 1 :: Иванова Вероника Евгеньевна
Страница: 56 из 75Плавное движение, практически не потребовавшее усилий, и рука с кинжалом оказалась у мальчишки за спиной, вывернутая ровно настолько, чтобы причинять боль при малейшем движении. Я аккуратно вынул оружие из сведенной судорогой ладошки и метнул в землю, подальше от себя:
– Ты еще не дорос до таких игрушек, мальчик.
– За то, что ты посмел коснуться моей особы, тебя казнят!
– Дрожу и падаю, – фыркнул я.
– Сначала тебя будут пороть кнутом, а потом… Потом четвертуют!
Я поморщился. Такой маленький и такой злобный… Похоже, ему не повезло с родителями и окружением, в котором он рос… Но это не повод оправдывать совершенно беспардонное поведение!
– Пороть, пороть… Эк тебя заклинило… – я сделал подсечку, ловя худенькое тело на колено, – Ты хоть знаешь, что это такое?
Под рукой не было ничего. Ни веточки. Пришлось воспользоваться собственной ладонью. Думаю, к завершению экзекуции она горела ничуть не меньше, чем седалище мальчишки, но зато я был доволен собой. Освободившись из моих «объятий», парень поспешил удалиться на безопасное расстояние и гордо дуться на весь мир в полном одиночестве, под насмешливыми взглядами невольных зрителей его позора. Гнома, успевшая за это время взгромоздиться на телегу (полагаю для того, чтобы было лучше видно), посмотрела на меня очень странным взглядом.
– Чем на сей раз вызвано твое удивление? – обиженно поинтересовался я.
– Ты еще не дорос до таких игрушек, мальчик.
– За то, что ты посмел коснуться моей особы, тебя казнят!
– Дрожу и падаю, – фыркнул я.
– Сначала тебя будут пороть кнутом, а потом… Потом четвертуют!
Я поморщился. Такой маленький и такой злобный… Похоже, ему не повезло с родителями и окружением, в котором он рос… Но это не повод оправдывать совершенно беспардонное поведение!
– Пороть, пороть… Эк тебя заклинило… – я сделал подсечку, ловя худенькое тело на колено, – Ты хоть знаешь, что это такое?
Под рукой не было ничего. Ни веточки. Пришлось воспользоваться собственной ладонью. Думаю, к завершению экзекуции она горела ничуть не меньше, чем седалище мальчишки, но зато я был доволен собой. Освободившись из моих «объятий», парень поспешил удалиться на безопасное расстояние и гордо дуться на весь мир в полном одиночестве, под насмешливыми взглядами невольных зрителей его позора. Гнома, успевшая за это время взгромоздиться на телегу (полагаю для того, чтобы было лучше видно), посмотрела на меня очень странным взглядом.
– Чем на сей раз вызвано твое удивление? – обиженно поинтересовался я.