Идем же, смертный, поищем ее душу   ::   Ши Майкл

Когда Ниффт и Барнар привязывают труп ползуна к потолочным балкам над самыми головами стражников, охраняющих дверь обреченного Короля Года, зрительный ряд и акустика происходящего настолько отчетливы, как если бы мы стояли бок о бок с героями; во время ужасающего появления Далиссем из скалы в пустыне мы слышим, видим и ощущаем весь кошмар происходящего; когда Ниффт и Барнар с грохотом несутся в модифицированной вагонетке для руды вниз по отвесному шахтовому склону, направляясь в подземный мир, мы ощущаем себя свидетелями того, что Альгис Будрис в одной беседе назвал «лучшим спуском в ад во всей мировой литературе».

Залитую ярким светом прожекторов одинокую фигурку канатоходца на проволоке со всех сторон окружают веревки, крючья, туго натянутый брезент, и, кроме артистов в ярких костюмах, в цирке есть водители, бухгалтеры и уборщики, которые выметают ореховую скорлупу из проходов после представлений и убирают слоновий навоз, а запах сладкой ваты наполняет ночной воздух далеко за пределами шатра. И оттого-то ты знаешь, что все это на самом деле, а не во сне.

Хотя цирк, наверное, производил бы не меньшее впечатление и без этих второстепенных деталей, потому что он-то на самом деле есть. Магия же отчаянно нуждается в видавших виды подмостках и подпорках, потертых веревках и поцарапанных шляпках болтов, потому что читатель, если дать ему хотя бы на секунду опомниться, тут же сообразит, что ее просто нет.

Магия Майкла Ши так же убедительна, как перегревшийся мотор автомобиля.