Кабачок нью-фаундлендцев   ::   Сименон Жорж

Правда, может быть, будет хромать, потому что сухожилие в бедре оказалось порванным. И ему придется быть осторожным. Оставить вас наедине?

Поразительно! Накануне сюда привезли бездыханное тело, окровавленное, грязное, и можно было поклясться, что в нем не оставалось даже искры жизни. А теперь Мегрэ видел белоснежную постель, лицо, правда, немного осунувшееся, немного бледное, но такое спокойное, какого он никогда не видел у Ле Кленша.

Может быть, поэтому Мегрэ колебался? Он ходил взад и вперед по палате, остановился у двойной рамы окна, откуда был виден порт и траулер, где суетились люди в красных свитерах.

— У вас хватит сил поговорить со мной? — внезапно проворчал Мегрэ, повернувшись к кровати. Ле Кленш слегка кивнул.

— Вы знаете, что официально я не имею отношения к делу? Мой друг Жориссан попросил доказать вашу невиновность. Я это сделал. Вы не убивали капитана Фаллю.

Комиссар глубоко вздохнул. Потом, чтобы поскорей со всем покончить, прямо перешел к своей теме:

— Скажите мне правду о событиях третьего дня рейса, то есть о гибели Жана Мари.

Мегрэ избегал смотреть в лицо раненому. Он набивал трубку, чтобы чем-нибудь заняться, и, так как молчание длилось слишком долго, он негромко начал:

— Это было вечером. На палубе стояли только вы и капитан Фаллю. Вы были вместе с ним?

— Нет.

— Капитан прогуливался возле кормовой надстройки?

— Да. Я только что вышел из своей каюты. Он меня не видел.