Кабачок нью-фаундлендцев   ::   Сименон Жорж

Сестра убирала инструменты.

— Попробуем спасти, — ответил хирург комиссару. — Кишечник пробит в семи местах. Рана, можно сказать, паршивая. Еле привели все в порядок. — И он указал на ведра, полные крови, ваты, пропитанной дезинфицирующими средствами. — Здорово пришлось поработать, честное слово.

Персонал был в прекрасном настроении — врачи, сестры и сиделки. Им принесли раненого в тяжелейшем состоянии, грязного, с распоротым и обожженным животом, с обрывками одежды, прилипшими к мясу. Теперь на носилках уносили совершенно чистое тело. Живот был аккуратно зашит.

Дальше будет видно. Может быть, Ле Кленш придет в себя, а может, и нет. В больнице не пытались узнать, кто он такой.

— У него в самом деле есть шанс выкарабкаться?

— Почему бы нет? На войне мы и не такое видели.

Мегрэ немедленно позвонил в гостиницу «Взморье», чтобы успокоить Мари Леоннек. Теперь он уходил из больницы. Дверь бесшумно закрылась за ним — она была хорошо смазана. Вокруг ночь, пустынная улица, маленькие домики обывателей.

Не сделал комиссар и десяти шагов, как перед ним выросла фигура, отделившаяся от стены. При свете фонаря возникло лицо Адели, она в упор спросила:

— Он умер?

Адель, наверное, прождала здесь несколько часов. Лицо у нее осунулось, кольца волос на висках развились.

— Еще нет, — в тон ответил Мегрэ.

— Но умрет?

— Может быть, да, может быть, нет.

— Вы думаете, я сделала это нарочно?

— Я ничего не думаю.