Иерусалим обреченный (Салимов удел Судьба Иерусалима)   ::   Кинг Стивен

Хотел бы он знать, продают ли там еще молоко в бутылках. На этикетке улыбающаяся корова выглядывала из-под надписи: "Солнечное молоко с Гриффинской фермы!". Он улыбнулся. Немало этого молока он выплеснул в кукурузные хлопья у тети Синди.

Он свернул на Брукс-роуд мимо железных ворот и низкой каменной стены, окружающей кладбище, потом спустился в лощину и выехал на новый подъем, известный как Марстен Хилл.

На верхушке холма деревья расступались с обеих сторон дороги. Справа открывался отличный вид на город - в первый раз Бен увидел его целиком. Слева стоял Марстен Хауз. Бен остановил машину и вышел.

Здесь ничего не изменилось. Ничего. Как будто в последний раз он был здесь вчера.

Вольно разросшаяся перед домом трава прятала следы от выщербленных камней дорожки, ведущей к парадной двери. В траве пели сверчки, и он видел, как кузнечики описывают над ней свои судорожные параболы.

Дом смотрел на город. Это был огромный запущенный дом, с заколоченными как попало окнами, придающими ему тот зловещий вид, который свойствен давно пустующим домам. Краски давно выцвели, все посерело. Бури сильно проредили черепицу, и какой-то сильный снегопад провалил западный угол главной крыши, перекосив ее набекрень. На стойке перил крыльца облупившаяся табличка, прибитая гвоздями, запрещала вход.

Ему страшно хотелось пройти по заросшей дорожке среди сверчков и кузнечиков, подняться по ступенькам, протиснуться между досками заколоченной двери, попасть внутрь.