JК
Игра нипочём :: Семенова Мария Васильевна
Страница: 28 из 62Солнечный круг, небо вокруг… это рисунок мальчишки…»
Его знобило, мысли были неповоротливые и тяжёлые, словно мельничные жернова. И ещё эта первобытная, настоянная на столетиях темнота.
«Пусть всегда будет солнце… пусть всегда будет мама…» Песцов зажмурился от боли, застонал, а когда разлепил ресницы, то увидел в галерее душманов. Бородатые, в чалмах, с автоматами наперевес, они шли на него в психическую атаку и кричали: «Гип-гип-ура!» Людоедски скалились свирепые рожи, жутким блеском сверкали расширившиеся зрачки, мерно поскрипывали огромные, необыкновенно вонючие галоши…
– Гады, – встрепенулся Песцов, вскинул «калашникова», клацнул затвором и с упоением бешенства надавил на спуск. – «Пусть всегда будет солнце…»
Страшно рикошетировали пули, громом раскалывался автомат, всполохи, подобно молниям, шарахались по галерее. Однако душманы как шли на него, так и шли.
– Гады, суки!.. – заревел Песцов и вытащил гранату. РГД, хвала Аллаху, не эфку, – и по всей науке, с колена, швырнул душманам подарочек.
Вспыхнуло, грохнуло, ударило по ушам, густо обдало жаром, ужалило болью… По голове за ухом, вниз по шее, потянулась горячая струйка. Боль, как ни странно, помогла. Муть в голове рассеялась, душманы исчезли, Песцов разом вспомнил, где он и почему. И увидел розоватое сияние, слабо нарушавшее темноту, – словно бледный раствор марганцовки подлили в чёрную тушь.
«Ни хрена ж себе…» Песцов трудно встал, подошёл, не поверил глазам, потрогал руками.
Его знобило, мысли были неповоротливые и тяжёлые, словно мельничные жернова. И ещё эта первобытная, настоянная на столетиях темнота.
«Пусть всегда будет солнце… пусть всегда будет мама…» Песцов зажмурился от боли, застонал, а когда разлепил ресницы, то увидел в галерее душманов. Бородатые, в чалмах, с автоматами наперевес, они шли на него в психическую атаку и кричали: «Гип-гип-ура!» Людоедски скалились свирепые рожи, жутким блеском сверкали расширившиеся зрачки, мерно поскрипывали огромные, необыкновенно вонючие галоши…
– Гады, – встрепенулся Песцов, вскинул «калашникова», клацнул затвором и с упоением бешенства надавил на спуск. – «Пусть всегда будет солнце…»
Страшно рикошетировали пули, громом раскалывался автомат, всполохи, подобно молниям, шарахались по галерее. Однако душманы как шли на него, так и шли.
– Гады, суки!.. – заревел Песцов и вытащил гранату. РГД, хвала Аллаху, не эфку, – и по всей науке, с колена, швырнул душманам подарочек.
Вспыхнуло, грохнуло, ударило по ушам, густо обдало жаром, ужалило болью… По голове за ухом, вниз по шее, потянулась горячая струйка. Боль, как ни странно, помогла. Муть в голове рассеялась, душманы исчезли, Песцов разом вспомнил, где он и почему. И увидел розоватое сияние, слабо нарушавшее темноту, – словно бледный раствор марганцовки подлили в чёрную тушь.
«Ни хрена ж себе…» Песцов трудно встал, подошёл, не поверил глазам, потрогал руками.