JК
Кайсё :: Ластбадер Эрик ван
Страница: 664 из 777»
Он отвернулся от своей жертвы и, слепо хватаясь за брусья клетки, прижался лбом к металлу, пока яркие искры от боли не взорвались у его глаз.
Мог ли он произнести это, хотя бы про себя? Не доказывает ли история о жене фермера предельную опасность подобного опыта? Не доказывают ли это также все тяжелые, кровавые уроки, которые он получил, когда подрастал?
Любовь это смерть.
Да. Но он любил Маргариту.
Вот, он сказал это и теперь, конечно, он проклят.
Он застонал помимо своего желания.
За ним, вне железной клетка, формировались тела, гладкие от масла; испытывались и прикреплялись в гнездах с помощью шарикоподшипников руки и ноги. Инфракрасные глаза устремляли свой взор в бесконечность, за пределы времени и пространства, в другую реальность, не имеющую ни боли, ни ужаса. Ни любви.
Николас, будь проклята его душа, был без сознания, совершенно не зная об ужасе, испытываемом До Дуком, о его чувстве беспомощности перед обликом Маргариты в его сознании. Подобно жене фермера, ее суть отказывалась уходить, несмотря на расстояние и проходящее время. Она держалась цепкими когтями внутри него, пробиваясь через трясину его прошлого, вглядываясь в его грехи, все еще любя его.
Он не мог вынести этого.
Он откинул голову назад, издал грубый, нечленораздельный крик, полный боля и отчаяния. Вне клетки стальные слуги рождались через точные, отсчитанные по часам интервалы.
Затем он ухватил плечи Николаса, стал трясти его, чтобы разбудить.
Он отвернулся от своей жертвы и, слепо хватаясь за брусья клетки, прижался лбом к металлу, пока яркие искры от боли не взорвались у его глаз.
Мог ли он произнести это, хотя бы про себя? Не доказывает ли история о жене фермера предельную опасность подобного опыта? Не доказывают ли это также все тяжелые, кровавые уроки, которые он получил, когда подрастал?
Любовь это смерть.
Да. Но он любил Маргариту.
Вот, он сказал это и теперь, конечно, он проклят.
Он застонал помимо своего желания.
За ним, вне железной клетка, формировались тела, гладкие от масла; испытывались и прикреплялись в гнездах с помощью шарикоподшипников руки и ноги. Инфракрасные глаза устремляли свой взор в бесконечность, за пределы времени и пространства, в другую реальность, не имеющую ни боли, ни ужаса. Ни любви.
Николас, будь проклята его душа, был без сознания, совершенно не зная об ужасе, испытываемом До Дуком, о его чувстве беспомощности перед обликом Маргариты в его сознании. Подобно жене фермера, ее суть отказывалась уходить, несмотря на расстояние и проходящее время. Она держалась цепкими когтями внутри него, пробиваясь через трясину его прошлого, вглядываясь в его грехи, все еще любя его.
Он не мог вынести этого.
Он откинул голову назад, издал грубый, нечленораздельный крик, полный боля и отчаяния. Вне клетки стальные слуги рождались через точные, отсчитанные по часам интервалы.
Затем он ухватил плечи Николаса, стал трясти его, чтобы разбудить.