Игры рядом   ::   Остапенко Юлия Владимировна

Он живо заинтересовался техникой стрельбы из арбалета, просто замучив меня расспросами о том, что это такое и как с ним обращаться. Надо сказать, я бы много дал за возможность удовлетворить его интерес… Меня удивил и даже немного тронул его восторг по поводу заурядных деталей моей жизни, вроде многочасовых засад на верхушках пьяно пахнущих дубов или ночевок под открытым небом. А потом я вдруг понял, что мальчишка, наверное, с рождения и шагу не ступил вне этих стен. На минуту мне стало его жаль. Но только на минуту. Наверное, он мог бы изменить свою жизнь, если бы по-настоящему захотел. Я вот захотел… С другой стороны, много ли счастья мне это принесло?

Через какое-то время я понял, что мне нужна женщина. Не знаю, реальны ли были одалиски, которых я видел раньше. Мне казалось, что нет, потому что чувствовал я себя так, словно воздерживался не менее полугода. Чего, кажется, в моей жизни никогда не случалось… Наверное, поэтому я вдруг стал рисовать Флейм. Сначала у меня ничего не выходило: я обнаружил, что плохо помню ее лицо. Я перевел кучу пергамента, вероятно, нанеся существенный удар по храмовой казне, прежде чем остался хоть немного доволен результатом. Сначала я рисовал только лицо, потом тело. В разных позах, неизменно обнаженное. И подолгу любовался обожаемой плотью, зеленоватой в свете свечей (здешнее странное пламя не перекидывалось на другие предметы, как я выяснил, когда попытался устроить пожар, но зато рисункам оно придавало совершенно неповторимый вид).