Имя для птицы, или Чаепитие на желтой веранде   ::   Шефнер Вадим Сергеевич

Однако стоило подуть ветерку -- боевые порядки путались, солдаты разлетались, и приходилось восстанавливать строй, да и ребята, глазевшие на игру, мешали нам подначкой. На следующий день мы играли у меня дома -- то в комнатах, то в коридоре, а вместо гайки "стреляли" стамеской. Тут бабушка заявила, что мы портим паркет, а Елизавета Николаевна вообразила, что мы можем поранить ее любимца кота Васюту. На третий день мы перебазировались в Игореву квартиру, там пустовала большая комната. Но мать Игоря быстренько лишила нас оперативного простора: из комнаты этой нас вытурила и сказала, что всаживанье стамески в беззащитных солдатиков возбуждает в нас жестокость и через эту игру мы оба рискуем стать "перворазрядными садистами", -- мать Игоря имела какое-то отношение к артистическому миру и любила выражаться возвышенно и непонятно. Слово "садист" я тогда понял так: это -бездельник, который вместо того, чтобы учиться, смывается с уроков и шляется по садам.

Помню, в тот же день мы с Игорем и с мальчиком по кличке Гриб отправились смотреть футбол. Гриб обещал провести нас бесплатно к полю, он всюду знал все ходы и выходы -- ведь он торговал газетами. Малолетних газетчиков в те времена было много; они получали у старшого, взрослого киоскера (обычно -- инвалида германской войны), столько-то экземпляров и распродавали их в людных местах. Гриб часто шнырял с холщовой сумкой на Большом среди гуляющей публики или на остановке у Восьмой линии -- среди ожидающих трамвая.