JК
Император и Молот :: Гаррисон Гарри
Страница: 7 из 74 — Я расскажу о предательстве.
Никакое другое слово не могло лучше соответствовать настроению халифа.
Он откинулся на подушках, а Мухатьях, приведенный в ярость долгими днями молчания и всеобщего презрения в море, днями вынужденного безделья и заключения в иудейской тюрьме, начал свой рассказ: об отпадении северян от союза с арабами, об их трусливом нежелании напасть на греков, об их невежественных забавах с секретами кордовских мудрецов. И хуже всего, о предательстве по отношению к Пророку и его слугам, совершенном богатыми евреями, которых халиф защищал от христиан, а они отплатили тем, что заключили союз с пожирающими свинину и пьющими вино.
Искренность Мухатьяха была очевидна. В отличие от всех, с кем халиф говорил за последние недели, юноша ничуть не заботился о собственной безопасности. Становилось ясно, что единственным его желанием было обрушиться на врагов Шатт аль-Ислам и истребить их. Снова и снова в его словах сквозил упрек халифу: он был слишком снисходителен, своим долготерпением он позволил своим тайным врагам набраться дерзости. Такие упреки халиф готов был выслушивать. Речи честного человека.
— Когда ты в последний раз утолял жажду? — спросил под конец халиф.
Мухатьях выпучился на него, в своем неистовстве забыв о мучающей его жажде.
— Перед полуднем, — сипло ответил он. — Я ехал во время дневного зноя.
Халиф взмахнул рукой:
— Принесите шербет для этого правоверного.
Никакое другое слово не могло лучше соответствовать настроению халифа.
Он откинулся на подушках, а Мухатьях, приведенный в ярость долгими днями молчания и всеобщего презрения в море, днями вынужденного безделья и заключения в иудейской тюрьме, начал свой рассказ: об отпадении северян от союза с арабами, об их трусливом нежелании напасть на греков, об их невежественных забавах с секретами кордовских мудрецов. И хуже всего, о предательстве по отношению к Пророку и его слугам, совершенном богатыми евреями, которых халиф защищал от христиан, а они отплатили тем, что заключили союз с пожирающими свинину и пьющими вино.
Искренность Мухатьяха была очевидна. В отличие от всех, с кем халиф говорил за последние недели, юноша ничуть не заботился о собственной безопасности. Становилось ясно, что единственным его желанием было обрушиться на врагов Шатт аль-Ислам и истребить их. Снова и снова в его словах сквозил упрек халифу: он был слишком снисходителен, своим долготерпением он позволил своим тайным врагам набраться дерзости. Такие упреки халиф готов был выслушивать. Речи честного человека.
— Когда ты в последний раз утолял жажду? — спросил под конец халиф.
Мухатьях выпучился на него, в своем неистовстве забыв о мучающей его жажде.
— Перед полуднем, — сипло ответил он. — Я ехал во время дневного зноя.
Халиф взмахнул рукой:
— Принесите шербет для этого правоверного.